Любовница или жена? - Кэтрин Гарбера Страница 15

— И что? — Он прислонился к стене и сложил руки на груди.

— Но я не всегда была такой, — призналась она. — Думаю, я сильно изменилась в то лето, когда мне исполнилось пятнадцать. — Горло сдавило от воспоминаний, и Белла замолчала.

— В то лето произошло что-то особенное? — подождав несколько секунд, спросил он.

Изабелла тяжело вздохнула.

— В то лето моя мама начала работать в доме Кэннонов горничной. До этого я и Люсинда были лучшими подругами... Иногда я помогала матери. Это было... унизительно, а в пятнадцать лет все ощущаешь так остро... Ты не можешь представить, каково это. — Она сглотнула. — Тогда я была другой. Я не умела притвориться, что мне все равно, и предпочитала нападать первой.

— Понимаю. От старых привычек избавиться трудно, а от своего характера тем более.

— Что ты имеешь в виду?

— Твою прямоту.

— Может, здесь ты и прав, но...

— Выпьешь чего-нибудь? — перебил он. — Затем мы можем подняться наверх.

Он произнес слова, которые Изабелла хотела услышать от него уже давно, как-то обыденно и почти безразлично.

— Джереми, — тихо сказала она. — Пожалуйста, не будь таким, не разрушай нашей друж... наших хороших отношений, — поправилась она. — Мы всегда ладили. Что мне сделать, чтобы все стало по-прежнему?

Он потер шею, но не ответил. Однако в этом простом жесте было столько чувственности, что ее кровь вскипела.

Она никогда особенно не стремилась к мужскому обществу, и тем более была далека от того, чтобы навязываться мужчинам. В ее жизни был только один ухажер, но он никогда не вызывал в ней и малой части тех чувств, которые возбуждал в ней Джереми одним лишь взглядом. И вопреки всему она верила, что с Джереми сможет познать силу настоящей страсти, которая окрыляет и придает существованию новый смысл.

— Заходи. — Джереми отделился от стены и зашел в комнату.

Она последовал за ним.

— Мне понравились Фредерик и Мэри, — сказала она первое, что пришло в голову. Лишь бы не ощущать напряжения, повисшего в воздухе! Сказала и пожалела, потому что вспомнила, как увидела Джереми в баре с Люсиндой. Естественно, разговор шел о ней.

— Думаю, ты им тоже понравилась. В субботу на яхте я устраиваю вечеринку в их честь.

В Изабелле сразу проснулась ее деловая жилка.

— Ты хочешь обратиться ко мне за помощью в организации? Моя компа... — Она забыла, о чем хотела сказать, когда Джереми развязал галстук и расстегнул две верхние пуговицы рубашки.

— Нет. — Он словно и не заметил, как она замерла на полуслове. — Я хочу, чтобы ты просто присутствовала на ней.

— Но ты ведь знаешь, что моя компания — лучшая по организации такого рода мероприятий, — не сдавалась она.

— Безусловно. — Джереми прижал палец к ее губам, призывая к молчанию. — Белла, я не хочу сейчас говорить о делах. Ты должна думать не о том, как устроить вечеринку, а о том... — Не отрывая от нее взгляда, он очертил пальцами контуры ее губ, которые мгновенно пересохли.

— И о чем я должна думать? — еле слышно прошептала она.

— Вспомни, что ты моя любовница, и ты сможешь ответить на свой вопрос сама, — подсказал он.

Желание, которое она читала в его глазах, слышала в его голосе, ошеломило её. Ни один мужчина не выражал свою страсть к ней так открыто, как сейчас Джереми.

Она провела руками по его шее, коснулась сильных плеч, чувствуя стальные мышцы под ладонями.

Джереми резко притянул ее к себе, одна рука — на ее талии, другую он положил ей на бедра.

Изабелла дотронулась до его густых волос и не удержалась от вздоха — такие шелковистые! Затем притянула его голову к себе и прижалась к его губам, чувствуя вкус скотча, который он пил в баре, и его собственный, ни с чем не сравнимый вкус.

Джереми издал невнятный звук, подхватил ее на руки и понес наверх, ни на секунду не отрываясь от ее губ.