Князь ночи - Жюльетта Бенцони Страница 15
Князь ночи - Жюльетта Бенцони читать онлайн бесплатно
– Вот единственная красивая комната в доме, – продолжала Годивелла, торопясь зажечь свечи на камине. – Даже маркиза, пока была жива, не имела такого приятного жилья…
– Маркиз был женат?
– Конечно. Бедняжка умерла вот уже десять лет тому назад.
– Она сильно болела?
– Нет. У нее, правда, голова была не в порядке, но здоровье отменное. Она погибла от несчастного случая.
– А что за несчастье с ней случилось?
Годивелла не ответила. Может, не расслышала. Она опустилась на колени перед огнем и яростно шевелила угли, а когда Гортензия повторила свой вопрос, кормилица так шумела, что и в самом деле не смогла бы уловить ни слова… Девушка не стала настаивать.
Впрочем, она слишком устала, чтобы проявлять в столь поздний час чрезмерное любопытство. Пока что она прошлась по комнате, поочередно осмотрела маленький инкрустированный секретер, весьма уютную кровать, уже приготовленную для нее и задрапированную шелковыми занавесками, затем подошла к камину, над которым висело старинное зеркало, чье испещренное пятнышками стекло послало ей ее отражение, и она показалась себе невероятно бледной. Привычным жестом снимая шляпу, она спросила:
– Поскольку вы были кормилицей маркиза, Годивелла, должно быть, вам доверили и мою мать?
– Нет. Ее вскормила моя сестра Сиголена. Она моложе меня.
– Она тоже здесь?
– Нет.
– Досадно. Я бы хотела с ней познакомиться… Но, может, еще представится случай. А где она сейчас?
– В другом месте… Пойду-ка я за молоком.
Этот жесткий ответ, граничащий с грубостью, удивил Гортензию, равно как и та поспешность, с которой Годивелла ретировалась, однако на время она решила не выяснять, с чем это связано. Быть может, например, сестры в ссоре…
Не решаясь снять плащ – до такой степени ее все еще пронимал холод, – она села у огня, сняла мокрые ботинки и со вздохом наслаждения протянула ноги к жаркому пламени. Ее вещи, оставшиеся в поврежденном экипаже, очень бы ей сейчас не помешали. Впрочем, ее мечты не простирались далее пары теплых домашних туфель и удобного халата. Однако она всегда любила огонь, а здешний показался ей счастливым даром, восстанавливавшим силы. Он был другом в доме, который, как она предполагала, относился к ней враждебно, и даже камни его, казалось, много веков ждали своего часа, чтобы обрушиться и раздавить ее.
Такая странная мысль посетила ее в комнате, где все напоминало о матери. Здесь жила Виктория де Лозарг, здесь находили приют ее девические мечты… Тем не менее Гортензия вновь испытала то же странное чувство, как и тогда, когда ей сообщили о смерти родителей: она не могла даже представить себе, какой была в ее возрасте женщина, самая близкая ей по плоти и крови.
Но усталость нарушила течение мысли. От каминного жара все ее члены отяжелели, и она чувствовала в себе не больше сил, чем у продрогшего котенка. Как хорошо было у очага после холода, снега, волков и особенно этих непонятных людей, среди которых придется жить…
Когда возвратилась Годивелла, неся на блюде чашку и горшочек горячего молока, она обнаружила путешественницу крепко спящей в кресле, пока ее ботинки дымились перед камином. Служанка застыла в неподвижности, разглядывая гостью. Затем, поставив блюдо, подошла к старинному шкафу, с легким скрипом открыла дверцу – оттуда слегка пахнуло вербеной, – достала белую ночную сорочку, ткань которой чуть пожелтела на сгибах, и стала будить Гортензию, чтобы помочь ей раздеться. Это оказалось не столь легким делом – погрузившись в сон, та вовсе не собиралась возвращаться к действительности. Годивелле все же удалось отчасти пробудить девушку и заставить ее сделать несколько глотков горячего молока. Затем освободила от дорожной одежды и облачила в ночную рубашку, которую сначала подержала перед огнем, и наконец почти что отнесла гостью на ее ложе.
Спустя краткое время, утопая в самой удобной, глубокой и мягкой постели с монументальной периной клубничного цвета, Гортензия позабыла о холоде, испытанных страхах и прежде всего о том, что ей совершенно неизвестно, какое будущее ей уготовано.
Солнце благородного матово-красного цвета всходило над холмистым горизонтом и становилось все ярче, поднимаясь среди облаков, скользивших с невероятной быстротой, словно скорбный накал дневного светила внушал им ужас.
Первый же сверкающий луч, как стрела, угодил Гортензии прямо в глаз и разбудил ее. Она некоторое время лежала недвижно, уютно устроившись под покрывалами и разглядывая балдахин из зеленого шелка, висевший над постелью. Меж тем тревожные воспоминания о предыдущем необычном вечере медленно всплывали из глубин памяти. Затем она повернула голову, чтобы окинуть взглядом комнату, которая отныне принадлежала ей.
К своему удивлению, она не обнаружила ничего необычного, разве что стены из голого камня. Дневной свет смягчал их суровость, слегка золотя серые глыбы. Кроме того, этот солнечный луч, о котором накануне нельзя было даже мечтать, без сомнения, служил добрым предзнаменованием… Гортензия села на кровати, потянулась, зевнула и убедилась, что за время сна ее вещи уже прибыли. Они были тщательно уложены в углу комнаты, и некто – без сомнения, Годивелла – раскрыл все баулы и сундуки.
Маленькие часы из золоченой бронзы, занимавшие центр каминной доски меж двух подсвечников из того же металла, пробили восемь, сообщая, что давно пора вставать. Именно это она, не медля, и сделала с тем большим удовольствием, что провидение – во плоти, но все же незримое – оставило у самой кровати голубые домашние туфли и халат, об отсутствии которых она так сожалела накануне.
Прежде всего она бросилась к узкой и глубокой амбразуре окна, теперь освещенного солнцем. Пейзаж, открывшийся ей, был поистине величественным. То, что она вчера приняла за холм, оказалось скалистым отрогом, на вершине которого покоился замок. Бурный поток, чей шум доносился до нее приглушенным шелестом трущегося шелка, огибал грозное обиталище почти с трех сторон, но верхушки высоких сосен, едва достигавших подножия замка, давали представление о глубине ущелья, по которому он тек. Никогда феодальные укрепления не были столь хорошо защищены: сама природа позаботилась о водяных рвах. Конечно, человек тоже постарался выстроить защитную стену, развалины которой, поросшие кустарником, кое-где еще виднелись.
Воздух был упоительно чист, и Гортензия открыла окно, чтобы вдохнуть его полной грудью. И вместе с ласковым солнечным теплом ей в лицо ударил целый букет живых запахов, весьма красноречиво свидетельствовавших о близком приходе весны. Самые красивые места на земле, как сказал волчий пастырь… Не вполне убежденная в этом, Гортензия уже подумывала, что он вполне мог оказаться прав…
Она собиралась затворить окно, чтобы заняться своим туалетом, когда ее внимание привлекла совершенно непонятная картина: выскользнув из-за выступа одной из круглых башен, некое человеческое существо спешило к ущелью. По-видимому, то был мужчина, ибо из-под широкой овечьей шкуры, закутавшей верхнюю половину его фигуры, торчали две худые ноги, обутые в легкие башмаки, и их поступь была одновременно стремительной и неровной.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments