НеВозможно - Даниэла Стил Страница 15

– Американцы себе такого не позволяют, – заявилаКарен, защищая своих соотечественников.

– Да некоторые американцы позволяют себе кое-чтопохуже. Я начинаю думать, что дело не в национальности, хотя, надо признать,французы в этом плане ведут себя более раскованно. Но уверена, здесь тоже такоеслучается. Тебе разве никогда не намекали, что для того, чтобы продать какую-токартину, неплохо бы переспать с потенциальным покупателем? – Сашаусмехнулась. Теперь вся эта история представлялась ей в комическом свете.

Немного подумав, Карен покачала головой.

– Не думаю. Может, намекали, да я не уловила?

– И как бы ты в таком случае поступила? –продолжала подтрунивать Саша.

– Лично я переспала бы да еще заплатила бы ему миллиондолларов, – вступила в разговор Марси. – Я видела его фотографии вкаком-то журнале. Красавчик, что и говорить!

– Да, недурен, – равнодушно согласилась Саша. Наее вкус, Артур был куда красивее. Этот лощеный французский граф не произвел наСашу никакого впечатления. Она предпочитала совсем другой тип мужчин. Ей всегдаказался очень привлекательным актер Гари Купер. Но идеальная внешность была,конечно, у ее Артура. Мужчинам типа этого Гонзага де Сен-Маллори грош цена, онаих хорошо знает.

Саша провела в Нью-Йорке три дня. Из-за множества дел времяпролетело незаметно. Она повидалась с несколькими художниками и солиднымиклиентами и посетила заседание музейного совета, ради которого, собственно, иприлетала. Первые два вечера провела дома, разбирая вещи Артура. Саша с самогоначала дала себе слово что-нибудь из них сохранить. Потребовалось четырнадцатьмесяцев, чтобы она наконец нашла в себе силы этим заняться, и теперь ее шкафывыглядели непривычно пустыми. Но дальше откладывать она не хотела.

Накануне отъезда Саша поехала к друзьям на вечеринку послучаю приближающегося Рождества. Рождество в Нью-Йорке теперь было для нее ирадостным, и грустным одновременно. Она вспоминала, как возила детей вРокфеллер-Центр на каток, как два года назад они отмечали с Артуром последнее вего жизни Рождество.

Саша охотно общалась с друзьями, но ей надоело объяснять,почему в ее жизни до сих пор нет мужчины. Казалось, всех волнует только этотвопрос. Как будто без мужчины она не представляет собой никакой ценности. У неепоявлялся комплекс неудачницы: муж умер, и она теперь одна. Глядя насупружеские пары, Саша чувствовала себя единственной одинокой женщиной вгороде. Возвращение в Париж принесло ей облегчение. И еще она пребывала врадостном волнении от предстоящей встречи с детьми.

До их приезда она успела приготовить рождественского гуся идаже нарядить елку и украсить дом. С Татьяной она не виделась целых два месяцаи ждала ее с особенным нетерпением. Дочь выглядела прекрасно, ее поездкаудалась на славу. Ей не терпелось показать маме фотографии. Они как разрассматривали снимки, когда Ксавье стал рассказывать о мамином приключении сграфом.

– А ты в курсе, что мама чуть не отменила нашу поездкув горы? – начал он. – Собралась ехать без нас, и все ради продажи замиллион долларов картины одному французскому графу.

– Вот врун! – рассмеялась Саша и рассказала, каквсе было на самом деле. Дочь пришла в ужас от того, что какой-то французскийплейбой пытался уложить ее мать в постель, искушая миллионной сделкой.

– Мам, какой ужас! – возмущалась она. Татьянаотлично представляла себе, какое унижение пережила ее гордая мать.

– Никакой не ужас, – со смехом возразилКсавье. – Уверен, в глубине души мама была польщена.

– Ах ты, гнусный шовинист! – накинулась на негоТатьяна. – «Польщена»! Больше ничего не придумал?

– Ладно, ладно, не шуми. Вот поеду и начищу емуфизиономию. Адресок дашь? – поверился Ксавье к матери.

– Зря я тебе рассказала. До конца дней будешь мнетеперь это вспоминать?

– Буду. А кстати, все время забываю сказать. Лайамнаконец решился выслать тебе слайды. Я их видел. Отличные работы, –похвалил Ксавье.

– Буду ждать. – Саша знала, что у сына неплохойвкус, хотя порой он и пытается за ее счет продвинуть своих дружков. Она пока непредставляла, что это будут за работы, но взглянуть не мешает. Сколько уже летона слышит об этом художнике. А еще больше – о его проделках.

– Уверен, тебе понравится, – заверил сын. Сашамолча кивнула, не желая давать ему напрасные надежды.

– Как, говоришь, его фамилия? – спросила она, вкоторый раз забыв ее, хотя Ксавье часто ее называл.

– Лайам Эллисон. Он вообще-то американец. Из Вермонта.Но в Лондоне живет с тех пор, как получил диплом.

– Запомню. Если слайды мне понравятся, в следующий раз,как буду в Лондоне, постараюсь с ним встретиться. – Временами Ксавьенаводил ее на подлинные находки, а вдруг так будет и в этот раз? Саша никогдане ленилась посмотреть новые работы еще неизвестных художников. Потому ирепутацию себе заработала. В Саше была авантюрная жилка и верный глаз. Но ееодолевали сомнения такими людьми, как этот Лайам, каши не сваришь. После всего,что ей рассказывал сын, трудно было бы сделать другой вывод.

Вечером они отправились на рождественскую службу, а весьследующий день провели втроем. Татьяна привезла матери роскошное сари в подароки изящные золотистые сандалии. А Ксавье купил для нее золотой браслет улондонского антиквара. Такие подарки ей обычно делал отец, а на этот раз детитронули ее до глубины души.

Прощаясь с детьми перед сном, она внимательно на нихпосмотрела и сказала:

– Я самая счастливая женщина на свете – у меня есть вы!

И это было сказано со всей искренностью. Она впервые замного месяцев действительно чувствовала себя счастливой.