Путешествие в страну мужчин - Юлия Климова Страница 15

Катю Шурыгину они уже «высиживали». Четких планов не было, но следовало наблюдать за девчонкой с утра и до вечера. Вот сегодня они с утра и «засели в засаде», то есть в раздолбанной «копейке», которой давно полагалось скончаться в судорогах, но колымага ездила, что было очень кстати. К дому подъехала уже знакомая «десятка», а вскоре появилась и девчонка с чемоданом. Куда-то парочка намыливалась.

Они тронулись с места и направились к перекрестку, и Павел рванул следом. На МКАД? Ладно. Из города? Пусть. Может, оно и к лучшему?

Степан ныл всю дорогу: куда мы едем, зачем, а как же обед? То ему в туалет нужно, то тошнит, то света мало, то клаустрофобия… Но Павел нытье вытерпел – им же выпал шанс! Девчонка с чемоданом – значит, отправилась отдыхать (это уж потом он понял, что ее потянуло на озера).

А Тяпа не давал ни минуты покоя: на дежурство у дома Шурыгина он взял и свою дурацкую энциклопедию, и батон хлеба, и бутылку минералки. Подготовился, зараза, не хуже агента 007! И сожрал все сам за считаные минуты!

Но у Павла и не было аппетита – он превратился в охотника, которому интересна лишь конкретная дичь. И шли они потом за девчонкой и ее парнем километра полтора, держась на расстоянии. Эта избалованная кукла поначалу громыхала чемоданом так, что потерять их было практически невозможно, да и дорога одна…

– А что это за стук да гром, почему земля дрожит?

– А это моя лягушонка в коробчонке едет!

Но когда показалась вода, Павел на миг растерялся. Нельзя светиться!

– Разворачивайся, Тяпа, уходим, – резко и расстроенно бросил он, проклиная часы, проведенные за рулем.

Но Степан оказался не готов к такому сокрушительному разочарованию. Как уходим? Опять пешком? А затем в тесную машину и умирать до Москвы? Здравствуйте, милые клаустрофобия и язва желудка? Жрать-то уже нечего! Нет, ни за что! Степан замотал головой и, понимая, что на стороне друга – сила и авторитет, а на его стороне – жалость к собственному организму и момент неожиданности, рванул к катеру. Пусть подбросят хотя бы до какой-нибудь деревни, где можно поесть и передохнуть, а обратно уж как-нибудь: опять по воде, а затем на машине или лучше на поезде. Как-нибудь!

«Подождите! Пожалуйста, подождите!»

– Идиот, – все же повторил Павел для профилактики. Злость ушла.

– Тетка пилила, а теперь и ты еще, – надулся в ответ Степан. – Я как лучше хотел.

– Она нас видела.

– Ну и что? Если ты в такси с кем-нибудь проедешься, ты на следующий день лицо этого человека вспомнишь?

– Да ты так орал, что забыть тебя невозможно!

– Неправда, я был вежлив и почти незаметен.

Павел фыркнул и ткнул пальцем в полуразрушенный дом, появившийся из-за деревьев:

– Вон твои Ситники, развалюха какая-то, думал, здесь тебя накормят? Ха! И не мечтай!

Губы Степана болезненно скривились: в мечтах он уже отламывал ломоть черного хлеба, намазывал его толстым слоем топленого масла и опускал столовую ложку в густые наваристые щи. Как у тетки.

Но деревня не производила впечатления сытного места: домов было мало и в основном – либо недостроенные, либо полуразвалившиеся. Лишь правее кучно стояли явно жилые дома, производившие благоприятное впечатление.

– У меня почки, – пожаловался Степан.

– У меня тоже, – усмехнулся Павел.

– Я в том смысле, что мне нельзя спать на земле.

– Не боись, нормально устроимся.

Настроение у Павла немного улучшилось. Неожиданно он даже порадовался тому, что ситуация сложилась именно таким образом. Сцапать девчонку в лесу – пара пустяков, а то, что она их видела… Тяпа прав, она их не вспомнит, да и не собирался он потом ходить в маске, как Мистер Х. Мало ли на свете худых блондинов да рыжих любителей поныть – пойди да найди!

* * *

– Так, так, посмотрим, – нараспев протянула Катюшка и расстегнула молнию рюкзака. – Я умею готовить. Да, я умею готовить, это пара пустяков…

В голове еще промелькнуло: «Главное – не победа, а участие», но эта мысль вызвала только нервный смешок.

Пачка макарон, пачка гречки, пара банок говяжьей тушенки, чай в пакетиках, сахар, масло, соль, хлеб, джем, сырокопченая колбаса, картошка, печенье, небольшое пластиковое ведерко маринованного мяса и еще ерунда всякая. Скатерть-самобранка не прилагается.

– Макароны с тушенкой, – решила Катюшка, деловито скрестив руки на груди. – И еще бутерброды с колбасой.

С трудом воздержавшись от немедленного поедания колбасы, она налила в кастрюлю воды, добавила соли и включила двухконфорочную плиту. Распечатала пакет с макаронами, поставила кастрюлю на конфорку, плюхнулась на табуретку, прислонилась к столу и подперла пухлую щечку кулаком. Вари, горшочек, вари!

Но как же хочется колбасы…

Как хочется колбасы!!!

А чего ждать?

И зачем ждать?

Катюшка подскочила, схватила нож и отрезала щедрый кусок салями, который сразу после чистки исчез за щекой. М-м-м… вкуснота! Жуется только плохо, зараза.

Чем же еще заниматься в этой крохотной кухне (комнатенку метр на метр трудно называть кухней)? Меню продуманно, вода закипает, макароны ждут своего часа, корова с банки тушенки смотрит внимательно и одобрительно. Катюшка отрезала еще кусок колбасы и слопала его с не меньшим наслаждением.

А вот не нужно было оставлять ее одну. «По Вике он, что ли, соскучился?» – равнодушно подумала она и снова взялась за нож.

Вода закипела неожиданно – забулькала так, что горячие брызги полетели во все стороны. Отправив все макароны из пакета в кастрюлю, Катюшка уже напевала вслух, предвкушая вкуснейшую еду и благодарность Сергея. Пусть знает, что она не папина дочка, пусть знает, что она – о-го-го! Не только сногсшибательная девушка, но и мастер на все руки!

Но макароны быстро и подло разбухли и демонстративно отказались помещаться в кастрюле. Пришлось часть вынимать половником и перекладывать в миску. Затем приключилась новая напасть: ни дуршлаг, ни открывалка для консервов обнаружены не были.

– Отвернись, – сердито сказала Катюшка корове и показала ей язык. – Нечего на меня смотреть, я тебя все равно съем.

Колбаса же, – единственная союзница, катастрофически уменьшалась, что тоже огорчало.

Накрыв кастрюлю крышкой, оставив приличную щель, Катюшка попыталась слить воду в ведро, стоящее около двери, и этот маневр почти удался, вот только часть макарон нагло вынырнула и, как назло, брякнулась на пол.

– Черт! – с чувством произнесла Катюшка, ошпарив вдобавок руку паром. – Не макароны, а сволочи какие-то.

Вернув кастрюлю на плиту, она немного постояла в нерешительности, переводя взгляд с подсолнечного масла на сливочное, и сделала выбор в пользу второго. Но тушенка не давала покоя. Как же ее открыть?!