Украденные поцелуи - Сюзанна Энок Страница 15

– Передай мне этот проклятый бисквит, – попросил Прайс.

Поглядывая на маркиза, женщины перешептывались и хихикали. Однако Лилит Бентон все не появлялась, и Уильяму грозили серьезные неприятности, если он ошибся, сообщая о ее планах на сегодняшний день.

– С медом или с черникой?

– С медом, черт тебя подери!

– Прошу тебя, Прайс, следи за своей речью. – Джек откусил кусочек бисквита и, широко улыбнувшись, обратился к одной из женщин: – О, миссис Фолшонд, они великолепны. Вы должны позволить моему повару воспользоваться вашим рецептом. Вот этот вкус – это корица, не правда ли?

Миссис Фолшонд попыталась улыбнуться в ответ:

– Да, корица, милорд. Это очень старый семейный рецепт.

Джек откусил еще кусочек бисквита. Потом снова повернулся к хозяйке:

– Я очень надеюсь, что вы поделитесь рецептом.

– Конечно, милорд! – Хозяйка просияла. Затем, повернувшись к женщинам, похлопала в ладоши, призывая к вниманию. – Что ж, продолжим, леди? – Тут ее улыбка стала еще шире. – О, миссис Фарлейн, мисс Бентон! Как приятно, что вы пришли! Вы знакомы со всеми присутствующими, не так ли?

Маркиз взглянул на Лилит Бентон, но та поспешно отвела глаза и повернулась к хозяйке:

– Да, миссис Фолшонд. Спасибо за приглашение.

Джек заметил, что Лилит взглянула в его сторону и тут же отвернулась. И в это же мгновение он снова почувствовал, что между ними словно что-то возникло. Да-да, значит, он не ошибся! Ее влекло к нему так же, как его к ней, – теперь уже в этом не могло быть ни малейших сомнений.

Следующий час Джек провел, пробуя чай со всех концов света и очаровывая женщин. Мисс Бентон оставалась непривычно молчаливой, и Джек заметил, что она высказывалась только в тех случаях, когда ее не могли слышать важные персоны. Очевидно, она не считала маркиза таковым, и это его вполне устраивало – лишь бы он имел возможность разговаривать с ней. Улучив подходящий момент – Прайс занимал разговором миссис Фолшонд и тетку Лилит, – Джек подошел к девушке и с улыбкой сказал:

– Добрый день, мисс Бентон. – Он попытался через ее плечо дотянуться до пирога.

Лилит бросила взгляд в сторону тетки.

– Лорд Дансбери… – Она внезапно умолкла.

Он снова улыбнулся и, указав на ближайший чайник, спросил:

– А вы уже пробовали мадагаскарский сорт? – Джек чуть задел рукой плечо девушки и заметил, как она вздрогнула.

– Нет. – Лилит отвела глаза.

– Рекомендую, непременно попробуйте. У этого чая очень тонкий вкус и необыкновенный аромат.

– В самом деле?

Ставя тарелку на стол, Лилит немного наклонила голову, и Джек едва не поцеловал ее в шею. «Интересно, кто кого соблазняет?» – промелькнула у него.

– Да, у него чудесный аромат и удивительный вкус. Наверное, лишь вкус ваших губ может сравниться с ним.

– Уходите, – прошептала Лилит.

– Но вам ведь нравится со мной беседовать, так ли?

Она отрицательно покачала головой: – Я не беседую с вами.

– Позвольте не согласиться. – Тут он склонился над ней, и по телу Лилит снова пробежала дрожь. – О, от вас исходит удивительный аромат.

Лилит сделала глубокий вдох и, посмотрев маркизу прямо в глаза, проговорила:

– Когда же вы уйдете?

Прайс покосился на приятеля, давая понять, что он больше не в силах развлекать пожилых дам.

– Наступит день, – прошептал Джек, поднося к губам руку девушки, – когда вы попросите меня остаться.

– Лилит! – раздался вдруг голос тетки.

– Не попрошу, милорд.

Джек улыбнулся и, уже отходя, бросил через плечо: – Вы ошибаетесь, дорогая.

После дегустации Лилит с тетей Юджинией отправились к своей модистке, чтобы встретиться там с Пенелопой и леди Сэнфорд. У модистки Юджиния сразу же уселась рядом с леди Сэнфорд.

– Представьте мой ужас, Дафна, – проговорила она. – Мы вошли – и увидели прямо перед собой этого дьявола. Увидели маркиза Дансбери, притворявшегося, что его интересует дегустация чая!

Пен украдкой взглянула на Лилит.

– Дансбери там был? – одними губами спросила она. Лилит, желавшая послушать, что еще скажет тетка, молча кивнула. Когда же пожилые дамы заговорили о прежних дуэлях маркиза, Лилит отошла в сторону, чтобы посмотреть только что законченное платье, накинутое на манекен.

– Вы уверены, что оно не слишком вызывающее? – спросила она портниху.

– Нет-нет, все замечательно! – воскликнула мадам Белью. – Вы увидите, когда наденете его.

Но у Лилит оставались сомнения. Декольте изумрудно-зеленого платья казалось слишком уж глубоким – такое маркиз Дансбери, несомненно, нашел бы вполне приемлемым, но у него были весьма странные понятия о приличиях.

Тетя Юджиния нахмурилась:

– Мне кажется, оно совершенно…

– Просто бесподобное! – воскликнула леди Сэнфорд. – Да-да, прекрасное платье. К тому же в этом сезоне в моде именно такие тона. Великолепный выбор, Юджиния.

– Хм… Спасибо, Дафна, – пробормотала тебя Юджиния, с отвращением глядя на платье.

Лилит же с благодарностью улыбнулась леди Сэнфорд.

Платье в самом деле было очень красивое, и ей никогда еще не разрешали носить что-либо подобное.

– Я завтра пришлю вам его вместе с другим, золотым, – сказала модистка.

Лилит кивнула:

– Благодарю вас, мадам.

Тут тетя Юджиния принялась расспрашивать мадам Белью про новые шелка, которые должны были прибыть из Франции. Пенелопа же снова приблизилась к подруге.

– Так расскажи мне, Лил… Что же он там делал?..

Лилит пожала плечами:

– Ничего особенного. Он пил чай.

– И все? – удивилась Пенелопа.

– Да, все. И перестань говорить о нем, пожалуйста.

– Но, Лил… – Пен увлекла подругу в глубину комнаты. – Знаешь, когда я сказала Мэри Фицрой, что маркиз Дансбери хочет стать еще одним твоим женихом, она…

– Пен, как ты могла?! – Лилит не могла допустить, чтобы об этом все говорили! Такие слухи, особенно после предположительно случайных встреч на концерте и в опере, могли бы отпугнуть герцога Уэнфорда. Впрочем, граф Нэнс, а также все другие поклонники могли бы отступиться от нее.

– Мэри никому не расскажет, – с уверенностью заявила Пен. – И она сказал, что маркиз никогда ни за кем не ухаживал. Должно быть, он и впрямь влюбился в тебя.

– Глупости, – сказала Лилит, но ее сердце затрепетало от этих слов. – Пен, влюбленные не ведут себя так, как маркиз. И я нисколько не сомневаюсь: если он и влюблен, то только в самого себя. И уж конечно, я не вижу в нем ничего привлекательного.