Бесстрашный горец - Ханна Хауэлл Страница 14

Услышав, как открывается дверь, Фиона вскочила. Ког­да ее поместили в одну комнату с Саймоном, она почув­ствовала одновременно и облегчение, оттого что будет на­ходиться в безопасности, и почему-то раздражение. Хотя, казалось бы, никаких причин для раздражения у нее быть не могло. Наоборот, с ней обращались как с самой дорогой гостьей: постелили ей у камина мягкий тюфяк, принесли ванну с горячей полой, поставили ее в угол комнаты и отго­родили яркой деревянной ширмой, чтобы она могла спо­койно вымыться; не опасаясь того, что кто-то к ней зайдет, дали чистую одежду. Фиояа решила, что выглядит очень мило в платье из мягкой шерсти темно-синего цвета, вы­годно оттенявшего глаза. Мэб ушла спать в комнату к сыну, Саймон провел спокойную ночь, и сама Фиона тоже хоро­шо спала. Так что никаких поводов для раздражения у нее быть не могло, за исключением одного: с тех пор как она вышла из-за стола, она не видела своего похитителя. Фиона прекрасно понимала, что скучает по нему, и злилась на себя за собственную слабость.

В комнату вошел Грегор, за ним Мэб.

– Ты такая чистая, детка, прямо смотреть приятно, – с улыбкой заметил он.

Чувствуя, что начинает краснеть, Фиона мысленно вы­ругалась и буркнула:

– Спасибо.

– Как себя чувствует наш раненый? – поинтересовался Грегор и подошел к кровати взглянуть на Саймона.

– Температура у него нормальная, – ответила Мэб, которая уже успела пощупать лоб и щеки парня.

– Ночь у него прошла спокойно. – Встав в ногах крова­ти, Фиона улыбнулась Саймону, который вспыхнул, когда Мэб откинула одеяло, намереваясь взглянуть на его раны. – Когда я сегодня утром меняла ему повязки и мазала их ма­зью, мне показалось, что раны не гноятся. А как вам кажет­ся, Мэб?

Легонько приподняв повязку, Мэб взглянула на рану и кивнула:

– Да, никакого гноя нет. Вы должны сказать мне, Фи­она, какой мазью пользовались. Похоже, она творит чудеса. – Мэб вновь укрыла Саймона одеялом, и он при помо­щи Грегора сел в кровати, откинувшись на полушки. – Я принесла тебе воды, бульона и немного сидра, детка. И не морщись, пожалуйста. Ты прекрасно знаешь, что пока тебе нельзя много есть. – Она вопросительно взглянула на Фиону; – Пару дней, верно?

– Да. Сегодня бульон, а завтра, если не поднимется тем­пература, съешь что-нибудь более существенное. Думаю, все будет в порядке. Раны у тебя не очень глубокие.

– Просто царапины, – сказал Саймон. – Скоро я вста­ну с постели.

– Ты не встанешь до тех пор, пока мы с Мэб тебе не разрешим, иначе мы привяжем тебя к кровати. Рана на животе может очень легко открыться. Ты останешься в по­стели до тех пор, пока она не затянется, и даже после этого ты должен какое-то время вести себя очень осторожно. Она неглубокая, но и царапиной ее не назовешь. Так что ска­кать я тебе еще долго не разрешу.

– А я и не собираюсь скакать, – проворчал Саймон и, когда все рассмеялись, вздохнул.

– Я принесла тебе микстуру, чтобы рана не болела, – промолвила Мэб, с беспокойством взглянув на Фиону.

Заметив, с каким страхом посмотрели на женщину Сай­мон и Грегор, Фиона едва сдержалась, чтобы не рассмеяться.

– Он и без микстуры прекрасно проспал всю ночь, Мэб, – поспешно проговорила она. – Правда, может быть, он не чувствовал боли, потому что слишком измучился. Пускай сам решает, пить ему микстуру или нет. – И, уви­дев, что братья обменялись взглядами, которые постара­лись скрыть от Мэб, ухмыльнулась.

– Так тебе дать что-то обезболивающее, детка? – спро­сила Саймона Мэб.

– Нет, Мэб, – ответил юноша. – Не могу сказать, что раны у меня совсем не болят, но не настолько, чтобы пить микстуру. От нее у меня наверняка разболятся голова и живот.

– Пойдем, Фиона, Обладательница Десяти Кинжа­лов, – сказал Грегор и, улыбнувшись, взял девушку за руку и повел к двери. – Пора завтракать.

— Почему он ее так странно зовет? – спросила Мэб Саймона.

Вздохнув, Фиона вышла вместе с Грегором в холл и за­крыла дверь, так и не услышав, что ответил Саймон. Оста­валось лишь надеяться, что Саймон не станет во всех по­дробностях рассказывать историю ее похищения. Если об этом станет известно, обитатели Скаргласа наверняка со­чтут ее странной. А впрочем, судя по тому, что рассказала ей Мэб, странная не она, а сами жители замка.

– Саймон поправится, правда? – спросил Грегор, ког­да они вошли в просторный зал. – Он выглядит довольно хорошо. Лучше, чем я ожидал.

– Думаю, все у него будет нормально, – ответила Фиона. – Если в течение одного-двух дней не поднимется температура и не возникнет заражение, останется лишь следить за тем, чтобы он не встал с кровати, пока раны у него не затянулся.

Грегор повел ее к столу лэрда, что очень удивило де­вушку, однако она сумела это скрыть.

– Ты и в самом деле можешь привязать его к постели?

– Конечно, – сказала Фиона, не обращая внимания на его смех. – Если бы он был ранен в руку, не было бы ника­кой необходимости лежать в постели, но чтобы рана на животе хорошенько затянулась, нужно, чтобы Саймон ле­жал неподвижно. Всякий раз, когда он будет шевелиться, рана станет кровоточить. По правде говоря, я разрешу ему надеть самую просторную одежду, какая у него только есть, не раньше чем через неделю, а может быть, и позже. Так что, если он захочет встать с постели раньше, придется ему ходить голым.

Грегор вновь расхохотался и подвел ее к стулу, стоявше­му рядом с Эваном.

– Думаю, он предпочтет остаться в постели.

Фиона лишь кивнула. Близость Эвана мешала ей про­должить разговор. С одной стороны, подобная реакция все­ляла в девушку надежду: она уж начала думать, что никогда не станет испытывать интереса ни к одному мужчине. До того как Мензис начал ее мучить, мужчины ее не интересо­вали, а уж после того и подавно. Но с другой стороны, ее раздражало и тревожило это явное влечение к человеку, который был преисполнен решимости отправить ее домой к родным.

– Как Саймон? – осведомился Эван, мрачно взглянув на Грегора, который уселся от него справа.