Скандал в семействе Уинтерли - Элизабет Бикон Страница 14

Экипаж рванул вперед. Кольм не успел открыть рот, чтобы задать следующий вопрос, а они уже мчались по гулким мостовым, словно от этого зависела их жизнь, и мисс Уинтерли все равно бы его не услышала. Фешенебельная часть Мейфэра осталась позади. Доехав до Оксфорд-стрит, они на безумной скорости пересекли ее и наконец, замедлив ход, остановились совсем рядом с Кавендиш-сквер.

— Молчите! — шепнула она, когда Кольм спустился на мостовую и замер, чувствуя себя ничего не понимающим идиотом. Она протянула кучеру две гинеи, а потом схватила Кольма за локоть, словно он был ее собственностью.

Когда маленький потертый экипаж скрылся из вида, Кольм все еще продолжал стоять как вкопанный в ожидании, что она сделает: позволит ему идти, отойдет от него или продолжит приставать к нему, как банный лист. К счастью, мисс Уинтерли выбрала последнее, однако при этом так раздраженно щелкнула языком, словно во всем этом виноват он. Кольм решил, что с него хватит.

— Объяснитесь, — резко потребовал он.

— Неужели я ошиблась, считая вас человеком дела, а не болтуном? — бросила она, как будто всерьез засомневалась, стоило ли вообще тащить его сюда.

— Теперь это в прошлом, — хмуро ответил он.

— Тогда представьте, что это все еще так, и пошевелите мозгами, которые полагалось иметь тем, кто служил офицером в вашем полку, хотя сейчас я не вижу тому ни малейшего подтверждения.

— Оставьте ваши оскорбления. Я не сделаю больше ни шага, пока вы не объясните мне, зачем все это нужно.

— Моя кузина повела себя так глупо и безрассудно, что мне необходимо спасти ее, пока не поздно. Вы здесь, чтобы помочь мне это сделать… Так вы можете поторопиться?

— За нее отвечают ваши родители. Они обязаны знать, на что она способна, и сделать так, чтобы она больше никогда не сделала ничего подобного.

— Поверьте мне, она больше не будет. А теперь шевелитесь, неповоротливый вы буйвол, пока еще не поздно.

Кавендиш-сквер? Что-то знакомое. Кольм наконец двинулся с места, вспоминая случайно подслушанный разговор между Дернли и его женой.

— Маскарад у леди Уорлингтон, — прошептал он, и все стало понятно.

«Он превратится в попойку задолго до полуночи. Братья леди Уорлингтон позаботятся об этом, если их не опередит кто-нибудь другой», — шутил Дернли. Его жена согласилась с мужем и добавила приглашение к тощей стопке других, которые они еще продолжали получать, несмотря на то что все знали об их скором разорении.

— Но какое отношение к этому может иметь мисс Реверю, особенно учитывая, что она даже не дебютантка?

— Один пустоголовый юнец умолял ее встретиться с ним на этом маскараде, и ей, видимо, показалось, что это будет чудесное приключение, — буркнула Ив в ответ.

— И кто же этот идиот?

— Верити всего пятнадцать лет, а младший брат леди Уорлингтон на редкость красив, поэтому я предполагаю, что, увидев этого глупого мальчишку, она вообразила, будто влюблена в него. Но он все равно не должен был просить ее приходить сюда. Если она явилась на этот проклятый маскарад, как я полагаю, исходя из того, что из сундука с одеждой кое-что исчезло, и если мы не найдем ее раньше, чем ее узнает кто-то другой, от ее репутации не останется ни клочка. Он не станет беспокоиться, что может разрушить ее будущее.

Кипя от гнева при мысли, что какой-то негодяй мог походя испортить жизнь юной девушке еще до того, как она закончила школу, Кольм позволил мисс Уинтерли отвести его во двор дома лорда Уорлингтона, и они стали ждать удобного случая, чтобы незаметно проскользнуть внутрь. Когда дверь открылась и он наконец увидел, как была одета мисс Уинтерли, Кольм понял, почему ей понадобился именно он, и никто другой. На кого, кроме мистера Картера, могла она положиться, чтобы пройти мимо слуг через холл и лишь слегка повести бровью, если их поймают?

Из нее получилась очень милая служанка, мысленно признал Кольм. Но то, что он выглядел куда более убого, чем любой другой из знакомых ей мужчин, задевало сильнее, чем он мог ожидать. Любые сомнения по поводу того, что хитроумный план мисс Уинтерли провалится, когда они окажутся в помещениях, где проходил праздник, растаяли, когда она подобрала брошенную кем-то маску, как будто усердно следила за порядком, и извлекла из-за классической статуи оставленное кем-то домино. Бросив их Кольму так, словно он сам знал, что с ними делать, она стала искать какую-нибудь маскировку для себя, пока он нерешительно надевал свою. «И кем мне предлагается быть на этот раз?» — мысленно спросил он свое отражение в соседнем зеркале. «Кем-то, кто пытается быть никем», — насмешливо ответило оно. Он выглядел как тот человек, которым мог бы быть — богатым бездельником, которому показалось забавным переодеться в клерка, в то время как сам не работал ни одного дня в своей жизни.

Из глубины коридора, в котором только что исчезла мисс Уинтерли, послышался громкий рев, поддержанный другим пьяным воплем. Кольму достаточно было вспомнить, что случилось с этой девушкой, когда ей вздумалось бродить в одиночку по Дернли-Хаус. Он тихо чертыхнулся, поняв, что, пока он мрачно размышлял, для чего понадобился сегодня мисс Уинтерли, она ускользнула вперед одна. Проклиная свою больную ногу, он торопливо двинулся по направлению к коридору, но она вылетела ему навстречу, словно за ней гнались все бесы преисподней.

— Спрячьте меня, — задыхаясь, бросила она, и Кольм услышал за ее спиной тяжелые мужские шаги.

Поблизости не нашлось ни одной ниши со статуей или буфетом, поэтому Кольм обнял мисс Уинтерли и, прижав к себе, повернулся, чтобы оказаться между ней и тем, кто преследовал ее на этот раз. Он подтолкнул ее к ближайшей мраморной колонне, как будто они парочка, только что выбежавшая из бального зала и искавшая подходящее место, чтобы поразвлечься друг с другом.

— Но не… — попыталась она сказать, но в этот момент он впился в ее губы страстным поцелуем.

Сначала она оказала отчаянное сопротивление, но потом глубоко вздохнула и ответила на его поцелуй, как будто ждала этого с той самой ночи, когда они впервые встретились. На миг Кольм позволил себе возомнить, что она так же страстно хочет его, как он ее. Сначала губы Ив сделались мягкими, но потом более настойчивыми, как будто требовали ответа на самые невозможные вопросы. «Скажи, ты ли тот самый, особенный мой человек? — как будто спрашивала она. — Сможешь ли ты стать тем возлюбленным, о котором я мечтала, с тех пор как стала достаточно взрослой, чтобы об этом думать?»

«Да, да и да. На все вопросы — да», — безмолвно отвечал он, но не мистер Картер, а настоящий Кольм. Забыв об осторожности и о том, что сказал бы свет, если бы узнал, кто он, Кольм просто целовал ее, утонув в блаженном безрассудстве и дав волю чувствам.

— Ату! — произнес менее пьяный из двух голосов прямо у него над ухом.

Трижды проклиная злополучную реальность, Кольм постарался заставить себя мыслить трезво, в то время как единственное, чего он хотел, — это и дальше целовать Ив Уинтерли. Он поднял голову, словно был страшно оскорблен и недоволен тем, что его оторвали от поцелуя, — для этого ему даже не пришлось притворяться, — и бросил на шатающегося мужчину взгляд полный ненависти.