Сценарий собственных ошибок - Олег Рой Страница 14

Стас, по счастью, получился не в мамочку. То ли сработали напористые провинциальные гены отца, то ли его воспитание, но мальчишка рос активным и сообразительным, был душой подростковых тусовок. Да, сентиментальный, да, эмоциональный, да, впечатлительный. Но все же парень, а не плакса-размазня. Может, повезло еще, что мать не мучила его чрезмерной опекой. Маринина заботливость простиралась только на саму Марину.

Когда Андрей позвонил, Игорь подумал, что его ждут очередные стоны по поводу трудностей семейной жизни, потому и постарался побыстрее прервать разговор. Если бы знать, что разговор – последний! Что Андрей готовится к самоубийству! Что он хотел сообщить другу? Что? – эта мысль прокручивалась в голове, пока Марина, к которой он напросился на следующий день после похорон, изливала на него море жалоб и претензий судьбе. Глядя на то, как вдова давно знакомым жестом прижимает руки к плосковатой груди, Игорь не мог не вспоминать приснившийся кошмар – и не представлять то, постаревшее, неестественное лицо из сна… «Это ему возмездие за то, что он связался с той девкой», – услышал Игорь ненависть в Маринином голосе, и на секунду ему стало до того противно, что он готов был подскочить, ударить кулаком по стеклянному столу – изготовленному на заказ дизайнерскому чуду, заорать изо всех сил. Но – сдержался. Еще не хватало ему Марининых приступов! Нет, надо выждать, когда иссякнут ее сетования. Только тогда он сможет задать вопросы, которые его интересуют.

– Марина, я, конечно, понимаю, как ты потрясена… Но, может, ты все-таки припомнишь: Андрей ни на что не жаловался?

– Жаловался? Ты же знаешь: из него вечно слова не вытянешь…

Ну да, этого следовало ожидать. Андрей жаловался кому угодно, только не своей дражайшей супруге.

– Как у него было со здоровьем?

– У Андрюши, – Марина снова поднесла платок к глазам, – всегда было прекрасное здоровье. Но если бы даже нашли какую-нибудь болезнь… он не сдался бы. Он поднял бы по тревоге всех врачей, но не стал бы… не стал бы из-за этого…

– Как у него шли дела в бизнесе?

– Отлично. Как всегда.

– Он не был в последнее время озабочен? Не говорил о конкурентах? Или что у него могут быть проблемы?

– Озабочен? Да, был. Но конкуренты тут ни при чем. Он говорил о сценарии…

Игорь вдруг ощутил собственное сердце. Совершив головокружительный прыжок, оно очутилось в горле – и все тело охватила слабость.

– Сценарии? Каком сценарии? О котором он писал в предсмертной записке?

Марина уставилась на него непонимающими глазами:

– Записка? Но Андрюша не оставил никакой записки!

– Значит, я что-то перепутал… Продолжай, Мариночка, продолжай. Так что за сценарий?

– Я сама не поняла. Буквально за два дня до… до этого… я думала, Андрюши нет дома… Я задремала среди дня, потом вечером проснулась, собралась позвать горничную, чтобы она сделала кофе со сливками… Горничной не было на месте. Я пошла эту лентяйку искать и случайно заглянула в гостиную. И увидела, что он там стоит… Представляешь, спиной к двери, на фоне окна! Стоит и смотрит на вечерний город. И разговаривает – сам с собой.

– Сам с собой? Ты уверена? Не по мобильнику?

– Нет, что ты, по телефону говорят совсем не так. Он будто рассуждал вслух. Грустно, протяжно, нараспев вроде бы. «Только так я могу изменить сценарий».

– Марина! Ты это точно помнишь?

– Как я могу этого не помнить? Я сразу же включила свет и спросила, что это значит. Он сказал, что я ослышалась… Но я не ослышалась. Последние ночи он беспокойно спал, ворочался. Разговаривал во сне – этого с ним в жизни не случалось. И снова повторял: «Сценарий, сценарий…»

Игорь почувствовал, что в голове у него не осталось ни одной здравой мысли. Сплошной звенящий хаос, на дне которого шевелятся полуоформленные вопросы.

– Марина, как по-твоему, что это значит?

– Наверняка это как-то связано с его девкой! – В голосе Марины трубила победная правота женщины, которую только смерть мужа спасла от краха семейной жизни. – Ты не представляешь, какая она лицемерка! С виду тихонькая, скромненькая, а как ловко заставила Андрюшу под свою дудку плясать! Знаю я таких тихонь. Наверняка все расписала на годы вперед: и условия развода, и как часто видеться со Стасом, и… не знаю… Ничего удивительного, что для Андрюши повеситься было единственным способом вырваться из ее сценария…

Версия ревнивой Марины показалась Игорю полнейшим бредом: если кто и похож на лицемерку, заставляющую людей плясать под свою дудку, то это, во всяком случае, не Дуня. Однако и таким мнением не стоило пренебрегать. Он непременно должен пообщаться с Дуней. Возможно, ей известно больше, чем Марине. Но как ее найти теперь? Эх, дурак, надо было подойти к ней прямо на похоронах! Почему он этого не сделал? Ведь любопытно ж ему было: на кого променял Марину покойный друг? Но – не подошел, следил издали… Придурок! Постойте! С Дуней разговаривал Володя. Значит, он с ней знаком?

* * *

Утро для Инны Гаренковой было заполнено хлопотами. Это раньше, в условиях небогатой жизни, Инна сама подавала на стол завтрак для троих. Теперь все было по-другому. Огромный дом требовал огромных забот. Кормить нужно не только семью, но и прислугу, охрану. А значит – заказать продукты на всех, продумать меню на день, отдать распоряжения по уборке, стирке, химчистке… И плюс еще куча всяких дел, и по дому, и по участку. Весна на дворе, надо сад в порядок приводить.

Конечно, заниматься этим с раннего утра не было никакой необходимости. Никто не заставлял Инну подниматься, не выспавшись, ни свет ни заря. Но ей самой и в голову не приходило, что она не обязана вставать раньше мужа и дочки. Как будто, если она позволит себе хоть разок понежиться в постели в течение дня, это войдет в обыкновение, станет единственным выходом: спать, спать, не просыпаться… Признак полной капитуляции. Капитуляции в борьбе с богатством, которого она вместе с мужем так желала.

В свое время, после историко-архивного, она пошла преподавать историю в школу. Это считалось не самым лучшим вариантом: работа в музее, научном институте или даже архивах котировалась у выпускников куда больше. Но Инну привлекала именно педагогическая работа. Ей хотелось не глотать вековую пыль в окружении чопорных старух, а говорить о том, что ей нравилось, делиться знаниями, видеть заинтересованные лица учеников. Ведь это так здорово, когда учитель любит свой предмет и умеет увлечь им ребят!

Как давно, кажется, это было: подъем в половине седьмого, контрастный душ, наскоро накормить всех завтраком, намазаться-накраситься – и бегом в школу! Холодный предрассветный мрак, чуть разжиженный фонарями, от которого слипаются все еще сонные глаза. Битком набитый автобус, где невозможно поднять руку, чтобы передать деньги на билет. Метро, где плывешь в человеческом потоке, чувствуя себя неодушевленной каплей, частью общего стада. В школе – потрескивание ламп дневного света, тусклый желтый линолеум, запах хлорки из туалета и скучной еды из столовой. Ученики…