Грех и любовь - Барбара Доусон Смит Страница 14

— Придется вам положиться на мое мнение.

— Ха! Вашему мнению о женщинах доверять нельзя.

Вспомните хотя бы о вашей жене.

Джейн почувствовала, что зашла слишком далеко, но было уже поздно: она сказала то, что сказала. В темноте выражения лица Итана было не разглядеть, однако от него исходила какая-то странная сила, и ей показалось, что воздух в карете стал густым и холодным. Когда Итан заговорил, голос его прозвучал спокойно:

— Разрешите вам напомнить, что хорошо воспитанные дамы не наносят визитов падшим женщинам. Так что предоставьте мне самому решать свои проблемы.

Джейн упрямо покачала головой:

— Если вы не хотите брать меня с собой, тогда вышвырните на мостовую. Но вы этого не сделаете. Вы не станете устраивать публичных сцен. Человек с репутацией дамского угодника, коим являетесь вы, не может себе этого позволить.

Несколько секунд Итан пристально смотрел на нее, и Джейн было неуютно под его тяжелым взглядом.

— А вы, оказывается, хорошо меня знаете, — сказал он наконец, и по его тону Джейн поняла, что он ее не вышвырнет.

Итан постучал в крышу кареты. Ландо тронулось с места, и Джейн, облегченно вздохнув, откинулась на спинку сиденья. Ее замысел удался! Итак, она была права, Итан и в самом деле решил отправиться на поиски матери Марианны.

А что, если нет? Что, если он едет в публичный дом? Куда он ее денет? Оставит в карете, а сам предастся разгулу? Скорее всего именно так он и поступит.

Она взглянула на него. Итан, нахмурившись, смотрел в окно. Редкие уличные фонари, пронзая темноту кареты, на мгновение освещали его резкие черты. У него было такое таинственное и вместе с тем отрешенное выражение лица, словно он замышлял какое-то нехорошее дело.

— Куда мы едем? — спросила Джейн.

— Скоро узнаете.

Его неопределенный ответ лишь усилил ее беспокойство.

— Вы и в самом деле везете меня в этот сточный колодец греха?

Итан расхохотался:

— Сточный колодец греха? Вы что, это сами придумали?

— Так говорил в своей проповеди преподобный отец Гиллспай, — сдержанно ответила Джейн. — Если бы вы посещали службу в нашей приходской церкви, вы бы это знали.

— Этот старый косоглазый козел не отличит сточный колодец от Сикстинской капеллы.

Джейн с трудом сдержала смех; Не время сейчас веселиться.

— Так ответьте мне. Мы и в самом деле едем в бордель? Мать Марианны — проститутка? — Она с трудом выдавила из себя эти вопросы и теперь со страхом ждала ответа.

На лицо Итана упала тень, и черты его показались Джейн еще более зловещими.

— Хватит! Помолчите немного! — нетерпеливо бросил он.

— Скажите мне по крайней мере, как ее зовут, откуда она, какой у нее характер? Может быть, у нее не было средств воспитывать ребенка, и ей пришлось его отдать?

— Вы хотели это узнать? Так вот, скоро узнаете.

Он замолчал. Джейн откинулась на подушки сиденья, огорченная его уклончивым ответом, и стала думать о той безнравственной жизни, которую он вел. В детстве он был настоящим сорвиголовой, озорным и бесшабашным, и ему частенько доставалось от сурового отца. Когда он начал учиться в школе, Джейн стала видеть его реже, только летом и во время каникул. Повзрослев, Итан связался с плохой компанией. Джейн вдруг вспомнила, что когда Итану исполнилось лет двадцать, у него появился товарищ, с удовольствием принимавший участие во всех его диких выходках.

Как-то раз они мчались на фаэтонах по грязной деревенской дороге в обнимку с какими-то визжавшими от страха девицами с такой скоростью, что ей пришлось отскочить, иначе бы они непременно ее сбили. Фаэтоны прогромыхали мимо, вздымая тучи грязи, а она так и осталась стоять, слушая пронзительный визг и заливистый смех. Джейн вспомнила, что приятель этот, лорд Джон Ренделл, погиб при Ватерлоо.

— Итан, я так и не выразила вам своих соболезнований.

Взгляд Итана, пронзив тьму, остановился на ней.

— Соболезнований?

— Да. По поводу смерти капитана Ренделла. Мне очень жаль. Я знаю, он был вашим близким другом.

Несколько мгновений в карете царила мертвая тишина. Слышался лишь приглушенный цокот лошадиных копыт. Руки Итана сжались в кулаки, однако выражение его лица оставалось спокойным.

— Что ж, одним повесой, совращающим порядочных женщин с пути истинного стало меньше, только и всего, — небрежно бросил он.

Джейн была потрясена.

— Да как вы можете так говорить! Капитан Ренделл погиб на поле боя! Вы не вправе порочить героев!

— Откровенно говоря, мне глубоко безразлично ваше мнение, так что советую вам держать его при себе.

Ошеломленная его грубостью, Джейн отвернулась к окну и стала смотреть на окутанный дымкой дождя городской пейзаж. Время от времени огни кареты высвечивали бредущего по обочине дороги одинокого путника. Они уже миновали центр города с его просторными площадями, широкими проспектами и высокими домами и теперь двигались к окраине, где дома жались друг к другу, словно престарелые старые девы, собравшиеся посплетничать.

В конце квартала ландо замедлило ход. Похоже, кучер пытался отыскать нужный дом. Выглянув в окно, Итан сделал ему знак остановиться. Кучер опустил ступеньки и, когда по ним на щербатый тротуар спустилась Джейн, изумленно воззрился на нее. Джейн же было не до него. Брызги холодного дождя ударили ей в лицо, и она поспешно обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь.

Сняв с передка ландо один из медных фонарей, Итан поднял его над головой, чтобы разглядеть дорогу к домику из красного кирпича. Домишко выглядел неказистым: белая краска на входной двери облупилась, дверной молоток в форме головы барана был тусклым, похоже, его давно не чистили. Итан громко постучал, и этот звук пронзил тишину ночи.

Джейн поднялась на крыльцо, чтобы укрыться от дождя.

В голову лезли всякие непрошеные мысли. Дурные предчувствия не давали покоя. Наверное, Итан пришел сюда, чтобы встретиться со своей любовницей, а вовсе не для того, чтобы отыскать мать Марианны. Вот сейчас откроется дверь и появится она. Он заключит ее в объятия, прильнет губами к ее губам…

Интересно, как он целуется? С силой прижимается губами к губам или же легонько их касается? И как долго длится поцелуй? Кто первым прерывает его? Женщина или он сам? И куда во время поцелуя деваются руки?

Джейн украдкой взглянула на четко очерченные губы Итана и почувствовала, как по телу начинает разливаться странное тепло. На лице его по-прежнему было отсутствующее выражение, и Джейн этому только обрадовалась. Что бы он подумал, если бы знал о том, какие грешные мысли бродят у нее в голове?

А впрочем, пусть думает что хочет. Ей-то какое до этого дело! Они совершенно разные люди и ведут совершенно разный образ жизни. Она — тихий, размеренный, в общем, деревенский. Он — разгульный и непристойный, включающий в себя общение с беспутными женщинами, живущими в таких вот убогих домишках, как этот.