Случайная - Екатерина Риз Страница 14

- Какая красота, - проговорила я, осторожно прикасаясь к украшениям.

- Сейчас такого не встретишь, - с сожалением проговорил продавец. Коснулся пальцем бабочки. – Этой броши сто пятьдесят лет. Представьте только, её носила дочка купца или чиновника. А, возможно, она приехала к нам из столиц, и видела столько всего интересного. Балы, тайные свидания, мимолётные прикосновения и жаркие клятвы.

Я подняла на мужчину глаза.

- Вам бы романы писать.

Он улыбнулся. И вдруг протянул мне руку:

- Меня зовут Рудольф Маркович.

Руку я пожала. Представилась в ответ:

- Лида.

- Очень приятно. Всегда приятно знакомиться с милой, красивой барышней.

Я снова вернулась к украшениям.

- Они, наверное, жутко дорогие?

Рудольф Маркович выдал томительный вздох.

- Не дешёвые. Но, в то же время, это не драгоценные камни, как мы сейчас говорим, бижутерия.

Я погладила цветы фиалки. Брошь была нереальной красоты.

- А вот эта сколько стоит?

Рудольф Маркович озвучил мне цену, я поначалу хотела тут же руку отдёрнуть, а потом… потом подумала, что у меня никогда не было броши. А вдруг мне пойдёт? А сумма, конечно, превысила мои ожидания, и составляла почти всё, что у меня было отложено на самый чёрный день, но я не могла отвести глаз от искусно сделанных цветов фиалки, это тоже следовало учесть.

И в какой-то момент, в один-единственный, я решилась. Кивнула головой и выдохнула:

- Беру.

Зачем я разыскивала этот магазин, зачем зашла внутрь и на кой чёрт мне брошка, которую носила какая-нибудь купчиха, я не знала. Но когда Рудольф Маркович упаковывал мою драгоценную покупку в коробочку и перевязывал атласной ленточкой, я чувствовала настоящий восторг. А в руки приняла, как настоящее сокровище, нежданно перепавшее мне наследство.

- Вы сделали отличный выбор. Брошь обязательно принесёт вам удачу, Лида. Я знаю. Она особенная.

Я расцвела в улыбке.

- Спасибо, Рудольф Маркович. Я непременно зайду к вам ещё! – пообещала я в пылу восторга.

- Конечно, конечно. Будем рады.

Я так и несла коробочку на вытянутой руке, пока шла до двери. А когда оказалась на улице, меня ослепило солнце, оглушил шум города, звуки машин, голоса туристов и зазывал. Я тут же припрятала свою покупку в сумку и, наконец, закрыла за собой дверь волшебного магазина. Магазин, на самом деле, показался мне волшебным. И почему я раньше обходила подобные места стороной? Мне казалось, что в антикварных магазинах продают никому ненужное барахло, и там пахнет пылью. А выяснилось, что там огромное количество необычных, интересных вещиц. Правда, дорогих. Но это настолько любопытно!

- Сколько она стоит? – Анька выпучила на меня глаза.

Признаться, к началу следующего дня мой восторг от покупки несколько поутих, и я уже больше думала о потраченных деньгах, и поэтому сестра своим непониманием подобных трат, взяла меня за живое.

- Перестань лупить на меня глаза, - попросила я её. – Она мне понравилась. Посмотри, разве не чудо? – Я повернулась к зеркалу, посмотрела на своё отражение. Брошь на белой, форменной блузке смотрелась замечательно. Оживляла и освежала мой строгий образ.

Анька лишь головой качнула, и всё ещё хмурилась. И тогда я добавила:

- И считать мои деньги перестань. Куда захотела, туда и потратила.

- Последние!

- Рудольф Маркович сказал, что она принесёт мне удачу.

- Рудольф Маркович – это тот аферюга, который содрал с тебя такие немыслимые бабки за кучку фальшивых камешков?

Я на сестру оглянулась, посмотрела с укором.

- Ты зря обижаешь человека. А брошке сто пятьдесят лет.

- То есть, ты не первая идиотка, которая её купила. Супер.

Я разозлилась.

- Иди, работай.

- Ты тоже иди и работай. Тебе теперь жрать не на что будет. Надо работать старательнее. – Анька развернулась и направилась в зал, а я не удержалась и проговорила ей вслед:

- Возможно, её носила герцогиня!

Сестра заглянула обратно в раздевалку. Кинула на меня снисходительный взгляд.

- В России не было герцогов. У нас были князья.

Я пренебрежительно фыркнула в ответ на её познания, снова на себя в зеркало посмотрела. Расправила плечи, и проговорила себе под нос:

- Подумаешь, тогда княжна. Самая богатая и знаменитая.

В этот день у меня было отличное настроение. Я запретила себе думать о том, что я теперь бедная, что могу рассчитывать только на зарплату, и наслаждалась осознанием того, что у меня появилась необычная, замечательная вещь. Какой больше ни у кого нет. Год назад я тоже здорово потратилась, купила себе туфли от Шанель. За немыслимые, как тогда казалось, деньги. Но отлично помню, какое удовольствие получала всякий раз, как надевала их, чувствовала себя особенной. Несмотря на то, что каждый раз натирала мозоль на мизинце. Но это не имело никакого значения, куда важнее был психологический подъём, который я испытала от покупки. А приобретение броши меня попросту окрылило. Непонятно почему, но я, на самом деле, ощущала себя богатой наследницей и принцессой крови.

- Что это у тебя? – поинтересовался Петрович, уставившись на мою грудь.

Я расцвела в улыбке.

- Нравится? Кажется, все посетители замечают.

- Ещё бы, раз ты перед ними титьками трясёшь.

Я улыбаться перестала. И даже обиженно проговорила:

- Николай Петрович!

Начальник же постучал коротким пальцем по краю стойки администратора. И строгим голосом проговорил:

- Смотри у меня, Лидия. Не натвори дел.

- Я работаю, - попыталась оправдаться я. – Со всей старательностью.

- Вот со старательностью и поосторожнее. Не перестарайся.

- Вас не поймёшь…

- Цыц, я сказал, - шикнул на меня Озёрский, и незаметно ткнул пальцем в сторону дверей, которые как раз открылись, впуская очередных посетителей ресторана.

Если днём в «Алмазе» было спокойно, люди приходили пообедать, провести деловую встречу или даже поработать в тишине за маленьким столиком у окна, то к вечеру обстановка оживлялась. Шума и пьяных плясок в ресторане никогда не случалось, если только в те вечера, когда весь зал бронировали под спецзаказ. Но и тогда никто никогда не знал, что происходит за закрытыми дверями, потому что на входе вместо администратора становились дюжие охранники, и не подпускали никого чужого на пушечный выстрел. А в обычные вечера, даже будние, все столики были забронированы, официанты сбивались с ног, на сцене вовсю старались музыканты, наигрывая что-то беспечное и ненавязчивое, но главное, чтобы музыка была живая, это придавало заведению респектабельности. И я уже знала, что за фортепиано и на скрипке в «Алмазе» не играют случайные люди с улицы, все как один заслуженные, из губернаторского оркестра. Что ж, лишние деньги никому карман не тянут. И признанным музыкантам никто не ткнёт, что они подрабатывают вечерами в кабаке. Нет, они всё также радуют просвещенную публику, дарят им душевную благость, играют на струнах их душ. Честно, я сама слышала, как саксофонист с красным носом на полном серьёзе обсуждал это с Петровичем. Озёрский ему конверт с деньгами протягивает, а красноносый ему про развитие и прекрасную душу рассказывает. А сам конвертик суетливо в карман прячет. Петрович мелко кивал, улыбался, а сам всё в зал косился. Правильно, за столиком у самой сцены в тот вечер губернатор с супругой ужинали. Просвещались.