Ирландское сердце - Мэри Пэт Келли Страница 14

– Видите, тут не нужна заводная ручка, – сказал он Эду, который прислонился к дверце, чтобы лучше видеть. – А теперь включаем передачу и поехали, – продолжил Тим. – Подайте еще один сигнал, Нора.

Я так и сделала, и машина, пошатываясь, тронулась с места. Оглянувшись, я увидела позади нас облако черного дыма. За нами действительно тянулся шлейф дурного запаха, когда мы, вздымая пыль, сворачивали на Арчер-авеню. По улице двигалось стадо. Я была рада, что еду в очках.

– Придвиньтесь ближе ко мне! – прокричал Тим, пытаясь заглушить грохот мотора. – С точки зрения расположения центра тяжести, – продолжил он, показывая на свободное место между нами, – лучше сидеть бок о бок. Мы же не хотим перевернуться.

Я придвинулась к нему, но так, чтобы наши ноги не соприкоснулись.

– Боитесь? – спросил он.

– Вовсе нет. Мы не особенно-то и гоним, – ответила я.

– Сейчас мы движемся со скоростью двенадцать миль в час, – уточнил он. – Но я могу ехать быстрее.

– Трясет, – сказала я, когда мы в очередной раз угодили колесом в глубокую выбоину на дороге.

– А я люблю тряску, – улыбнулся он. – Весело.

На мосту через канал как раз хватало места для проезда одного автомобиля. Мы повернули и двинулись вдоль Баббли-Крик.

– Повезло, что тут больше никто не едет! – крикнула я.

– Да. Все эти мосты нужно будет перестраивать. Это подталкивает народ идти в строительный бизнес. Захватывающие времена, – сказал Тим и хлопнул меня по коленке. Руку он не убрал. – Я научу вас ездить, – произнес он.

Я быстро сбросила его руку.

– Сосредоточьтесь лучше на своей езде, – посоветовала я ему.

– Я из тех людей, которые способны делать несколько вещей одновременно, – заявил он, но меня больше не трогал.

Мой адрес он знал, поэтому без вопросов подрулил к тротуару перед домом 2703 и остановился под газовым фонарем.

– Вижу, у вас старый дом, – заметил он, показывая на нашу дверь, расположенную ниже уровня улицы.

– Просто дорогу тут поднимали, чтобы проложить сточную канализацию, – пояснила я. – Уже давно.

– В такую ночь о канализации говорить не хочется, – сказал он. – Красивая луна.

«Выбирайся отсюда, да побыстрее, – приказала я себе. – Нечего болтать о луне и звездах. Не давай ему провожать тебя до дверей. И не стой с ним в укромном уголке на улице». Я начала лихорадочно расстегивать пуговицы плаща.

– Позвольте, я помогу вам, – предложил Тим и, наклонившись, взялся пальцами за верхнюю пуговицу.

– Прекратите. – Я оттолкнула его руки. – Вы, возможно, не привыкли иметь дело с порядочными женщинами, но мы никогда не позволяем посторонним мужчинам…

Тим взял меня за плечи, притянул к себе и крепко поцеловал прямо в губы.

– Вот, – вздохнул он. – Хотел сделать это с того самого момента, как втянул вас в трамвай.

– Да как вы смеете! – возмутилась я и встала. – Наверху мои братья, и я сейчас…

– Сядьте, Нора. Вы ведь не юная девушка. Вы уже вообще не девушка, а двадцатипятилетняя женщина.

– Двадцатичетырехлетняя, – поправила я.

– И все же женщина, хотя держу пари, что вы еще никогда не были с мужчиной. О, я не хочу сказать, что вы не позволяли одному или даже парочке парней немного приударить за вами, но вы понятия не имеете…

– Все, я выхожу отсюда, – заявила я и сбросила ноги на боковую сторону машины. Но там было очень высоко.

– Смотрите, еще ноги сломаете, – предупредил он.

Я укрыла ноги плащом и начала медленно сползать с высокого сиденья.

Тим схватил меня за руку.

– Погодите, ради бога. Я-то думал, что нам с вами не нужно будет притворяться. Думал, что наконец встретил женщину, которая может честно сказать о том, что она чувствует. Которая достаточно отважна, чтобы не отказывать себе в удовольствии, как это делают мужчины.

– Отпустите меня, или я позову братьев, – прервала его я.

– Нет, не позовете, – продолжил он. – Вы не замужем, хотя, как я понимаю, могли бы быть. Так что же вас останавливает? Инстинкт? Не хочется растрачивать себя на какого-то мужлана, который, придя домой с ночной попойки, будет залезать на вас и…

– Заткнитесь! – возмущенно крикнула я.

– Ах, Нора, какая вы чувствительная. Возникшее между нами влечение – совершенно естественное явление в этом мире, и…

– Вы мне что-то предлагаете? – спросила я.

– Да, предлагаю.

– Вы хотите на мне жениться?

Он засмеялся.

– Бросьте, Нора Келли, очнитесь. Зачем брак таким, как мы с вами? Ведь вас ждет головокружительная карьера, да и меня связывают определенные обязательства.

– Долли Мак-Ки, – уточнила я.

– Да, мы с Долли партнеры по бизнесу.

– А также любовники.

– Не уверен, что нужно вам об этом говорить, но да, есть и физические обязанности.

Теперь засмеялась я.

– Ну вы и нахал, мистер Макшейн.

Он тоже хохотал.

– Мы с ней действительно немного развлеклись. Что в этом плохого? Я знаю, как нужно предохраняться, так что можете не волноваться, что окажетесь в интересном положении. Мне просто хотелось бы увидеть, как вы даете волю своей страсти, которую сдерживаете внутри. Всего-то. А если вы вдруг захотите завести кучу ребятишек и найдете для этого славного подходящего парня, что ж, я не стану этому препятствовать. Расстанемся друзьями, не поминая друг друга лихом. Нора, дорогая. – Он провел пальцем по контуру моих губ. – Будьте отважны.

Онора Бриджет Келли, выпускница школы Святого Ксавье, модельер компании «Монтгомери Уорд», наследница ирландских королей из рода Келли должна была бы сразу выскользнуть из машины, взобраться по ступенькам своего дома и больше никогда в жизни не видеть Тима Макшейна. Однако злая фея, овладевшая мной, подняла мое лицо ему навстречу и заставила поцеловать Тима Макшейна.

После этого первого долгого поцелуя я действительно уперлась руками ему в грудь, оттолкнула его, выбралась из машины, птицей взлетела через три пролета лестницы и, войдя в нашу квартиру, направилась по длинному коридору на кухню.

Я в безопасности.

Правда… Мама.

Она стояла у плиты и ждала, когда закипит чайник.

– Ты еще не легла? Сделаешь мне чашечку хорошего чая? – спросила я, целуя ее в щеку.

«Убирайся из моей головы, Тим Макшейн. Убирайся немедленно».

Нечасто мы с мамой оставались наедине, а на нашей кухне было так спокойно и уютно.

– Чашечку чая, говоришь? Мне следовало бы надрать тебе уши. Сначала ты ссоришься с Генриеттой, а потом допоздна где-то шатаешься по ночам.