Любовь сильнее дьявола - Барбара Картленд Страница 14

Ей не нужно было осведомляться, где ее спальня: в Обители у нее имелась своя комната.

Эту комнату она особенно любила, потому что ее на свой вкус обставляла и украшала миссис Темплтон.

Мама подбирала шторы и мебель.

А однажды Хариза попросила у старого маркиза разрешения повесить здесь картину, которая ей больше всего нравилась.

Будучи в самом нежном возрасте, Хариза могла часами с удовольствием рассматривать полотна Лукаса Кранаха.

Для нее в мире не существовало картины лучше, чем «Отдых на пути в Египет» кисти этого художника.

На ней были изображены Дева Мария с младенцем Иисусом на руках и Иосиф, стоящий у нее за спиной.

Вокруг них парили и резвились на траве ангелочки с расправленными крылышками.

Эта сцена волновала ее до глубины души, неизменно поражая воображение.

После того как старый маркиз разрешил Харизе повесить картину в ее спальне, она каждое утро, просыпаясь, подолгу ею любовалась.

А вечером нашептывала ему свои молитвы.

Сама комната находилась в наиболее древней части Обители.

Каменные стены здесь, как и во всем здании, были обшиты белыми панелями.

Все остальное в комнате специально подбиралось под эту удивительную картину.

Шторы были того же глубокого синего цвета, что и платье Девы Марии.

Розовый и синий — цвета земли, на которой расположилось Святое Семейство, — обнаруживались на великолепном ковре на полу.

Балдахин над кроватью был прикреплен к золотистому венчику с изображением ангелочков.

Войдя в спальню, Хариза увидела, что садовники не забыли принести сюда ее любимые цветы.

По обе стороны камина стояли вазы с лилиями, а на комоде еще одна — с белыми розами.

Так было всегда, когда Хариза приезжала в Обитель.

За единственным исключением: на туалетном столике красовались в вазе такие же орхидеи, что маркиз послал ей домой.

Только сейчас Хариза сообразила, что забыла его поблагодарить.

Надо будет извиниться за это, подумала она, когда спустится к обеду.

В спальню с шумом ввалилась Бесси.

Эта старая горничная обычно брала на себя заботы о ней.

— Я думала, вы еще внизу, мисс Хариза. Но я рада снова видеть вас в вашей комнате, это уж точно!

— Я тоже рада видеть тебя, Бесси. Как ты поживаешь?

— Просто голова кругом идет, это уж точно, мисс! — застрекотала Бесси. — Все вверх тормашками, уж и не пойму, на каком я свете; может, уже на том!

— Что ты хочешь этим сказать? — спросила Хариза, пока Бесси расстегивала ей платье, а затем помогала надеть ночную сорочку и гармонирующий с ней пеньюар.

— Завтрак в одиннадцать часов, и нам запрещено заходить в спальни, как было всегда, — жаловалась Бесси. — А второй завтрак — в полдень. Этак скоро придется обед подавать в полночь, это уж точно!

Хариза невольно улыбнулась, слушая горничную.

— У французов другой распорядок дня, — объяснила она.

— И люди у них другие! — снова зачастила Бесси. — Видели бы вы те сундуки, что эта приезжая леди с собой притащила.

Можно подумать, она приехала сюда лет на пять!

— Что ж, она очень элегантно одевается.

Хариза услышала в своем голосе холодок антипатии.

Она уже решила бесповоротно, что мадам Дюба ей не нравится.

Как, впрочем, и граф Суассон.

И все же чуть погодя Хариза упрекнула себя в ограниченности.

Неразумно требовать от иностранцев, чтобы они ничем не отличались от твоих соотечественников, и подогревать свое желание унижать их, вместо того чтобы учитывать это различие.

А вслух девушка сказала:

— Я сослалась на то, что хочу отдохнуть перед обедом, но на самом деле мне просто необходимо побыть одной, что-нибудь почитать и полюбоваться моей картиной.

— Я так и думала, что вы сразу к ней помчитесь, — улыбнулась Бесси. — «Картина мисс Харизы», так мы ее между собой называем. Она и впрямь очень красивая, это уж точно, особенно эти вот ангелочки.

— Сколько себя помню, она всегда меня восхищала, — подхватила любимую тему Хариза. — Кстати, раз уж я здесь, надо бы освежить в памяти и другие картины в галерее.

— Тогда вам лучше не откладывать это дело, — посоветовала Бесси. — А то, пока вы соберетесь, там половины уже не будет!

Хариза замерла.

— Что это значит?

Бесси понизила голос.

— Я случайно услышала, как его светлость спрашивал мистера Шелдона, какие картины можно продать.

Хариза уставилась на горничную в крайнем изумлении.

— Продать? — воскликнула она. — Но ему наверняка должно быть известно, что они относятся к категории фамильных ценностей, как и все в этом доме!

— Я сама слышала, как его светлость сказал: «Должно же быть тут хоть что-то, что не значится в этом чертовом списке!»— Бесси приложила пальцы к губам. — Простите, мисс Хариза, но это его точные слова, вот так!

Мистер Шелдон был управляющим и поместья, и дома.

Хариза не сомневалась, что маркиз говорил с ним с глазу на глаз.

Но слуги, по всей видимости, подслушивали их разговор через замочную скважину.

Это ее не удивляло.

Конечно же, они не смогли бы не проявить любопытства к тому, что говорит и делает их новый хозяин.

И услышанное сейчас известие, будто Жерве, едва успев приехать, уже собирается что-то продавать, привело ее в ужас.

Она решила незамедлительно сообщить об этом отцу.

Если речь зайдет о продаже картин, то их прежде всего должны предложить ему.

Потом девушка задумалась, для чего маркизу так много денег.

Может, у него остались какие-то долговые обязательства во Франции?

Или это обычная расточительность?

Когда Бесси ушла, Хариза не стала ложиться.

Она подошла к окну и рассеянно посмотрела на сад.

Теперь понятно, почему маркиз хочет жениться на ней.

Он надеется, что ее отец будет по-прежнему помогать деньгами поместью, как было при его дядюшке.

Правда, при его дядюшке никто не позволил бы ему продавать картины или иные ценности из Обители.

И, разумеется, никто из Моудов, задолго до него вступавших в права наследства, и мысли об этом не допускал.

Дом и все его содержимое было для них священно.

На протяжении столетий это передавалось от одного поколения другому.