Дефиле с револьвером: Влюбиться по гамбургскому счету - Карин Буха Страница 14

— И? — напряглась я.

— Ювелир с Кайзерштрассе узнал ее на фото в газете. Он продал ее примерно две недели назад одной даме: около сорока, очень элегантная, волосы каштановые.

— Виола Торски, — констатировала я.

— Точно, — с досадой подтвердил комиссар. — Я сам потихоньку начинаю верить в то, что ее убил призрак.

— Ну, не знаю, — возразила я. — Мужчина, которого видела я, был вполне живым.

— В таком случае, рано или поздно он совершит ошибку, и мы захлопнем ловушку, — улыбнулся Каюс. — У нас длинные руки.

— Надеюсь, вы не собираетесь использовать меня в качестве наживки?

Комиссар посерьезнел:

— Я думаю, нам не о чем пока волноваться. Я удивленно посмотрела на него, и он пояснил:

— Предположим, что я — преступник. И что я сейчас делаю? Я отступаю!

— Не поняла.

— Ну, давайте прикинем вместе. Он пытался вас убить, чтобы вы нам, то есть полиции, ничего не рассказали. Так? Это ему не удалось, и он знает, что полиция вас уже допросила. Значит, появляться возле вас ему нельзя — это опасно. Вероятно, он просто вернется к своей прежней жизни, изображая обывателя — бизнесмена, или отца семейства, или еще кого-нибудь. Теперь ему остается только надеяться, что расследование убийства Виолы Торски не даст результатов. Девяносто девять процентов — вы сейчас в безопасности. Но и одним процентом пренебрегать нельзя. В Копенгаген вы полетите тайно, мы подготовим документы на другое имя. И пообещайте мне, что там вы ни на минуту не останетесь в одиночестве. Кроме того, я пошлю информацию в Интерпол и полицию Копенгагена.

Я охотно разделила бы уверенность комиссара в моей безопасности, но убедить себя в этом мне мешал страх, укоренившийся где-то глубоко внутри. Но… жизнь должна продолжаться. Скорее всего, убийца Виолы Торски будет скоро пойман. О, как страстно я этого желала!

С такими мыслями я и села в самолет до Копенгагена. Летела я под именем Мелли Деблинг. До трапа меня проводил инспектор в штатском.

Лотар попрощался со мной по телефону, заверив, что через несколько дней он сможет ко мне присоединиться.

Самолет наконец взлетел, и я вздохнула с облегчением. Долой смятение! Черт возьми! Мир такой огромный — и найти меня будет так же легко, как иголку в стоге сена. К тому же, может быть, комиссар Каюс и прав — я уже не представляю для убийцы интереса. Но это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Работа, прежде всего работа! В Копенгагене я поняла, как соскучилась по своему делу и как я люблю его. Чтобы работать в мире высокой моды и постоянно расти, необходимы оригинальные идеи, вдохновение, интуиция и инициатива — и это касается не только тех, кто занимается творчеством, но и тех, кто продает.

На самом деле просто поразительно, как много людей, профессионально занимающихся модой, работают по шаблону. Мода похожа на партию в шахматы, где черными играют человеческие комплексы. Успех зависит от тысячи индивидуальных представлений и нюансов.

К примеру, в Париже легко добиться успеха, работая с экзотическими, нестандартными манекенщицами. Экстравагантность и интернационализм проходят там на ура. Можно сказать, что в Париже всегда в моде экзотика.

Копенгаген называют северным Парижем, но там своя специфика, которую не учли менеджеры нашего филиала при подготовке показа новой коллекции. Дело в том, что северным женщинам больше нравятся манекенщицы, которые выглядят так же, как и они сами, они не склонны к экстравагантности и их сложно соблазнить тем, что так ценится в Париже.

Мне пришлось заново организовывать показ, и успех коллекции подтвердил мои слова.

Я была абсолютно счастлива в своей профессии и даже представить себе не могла, что когда-нибудь брошу мою работу, как думал Лотар. И что он мог бы предложить мне взамен? Спокойную жизнь обывателя с распланированным и гарантированным будущим? Роль прелестной жены врача, домохозяйки? Нет, моя собственная жизнь — со стрессами, волнениями, постоянными перелетами — устраивала меня куда больше.

Но пока не закончится весь этот кошмар, я не смогу жить так, как я хочу.

Моя работа в Копенгагене был завершена раньше, чем я рассчитывала. Что делать дальше, я не знала. Вернуться в Таунус? Нет, ни в коем случае! Это место в моем сознании теперь навечно будет связано с кошмаром, который я там пережила.

И я полетела в Гамбург. В суете последних дней у меня абсолютно вылетела из головы моя договоренность с Тиллем Клаузеном, но сейчас, когда я думала о том, что скоро увижу его, мое сердце сладко сжималось от предвкушения встречи. К тому же он ведь ничего не знает о том, что со мной случилось, и это так прекрасно — поговорить с человеком, который тебе близок и который не будет постоянно напоминать о грозящей опасности. Флирт отвлек бы меня от того ужасного ощущения, с которым я жила все это время…

Я остановилась в отеле в центре Гамбурга на берегу озера Альстер и сразу же попросила принести мне в номер телефонный справочник. Я ведь не знала номера телефона Тилля, только его имя и профессию — архитектор. Но долго искать не пришлось. Хотя Клаузенов в Гамбурге было великое множество, Тилль оказался только один — напротив его имени стояла пометка — «архитектор».

Я набрала номер и попросила телефонистку соединить меня. Через минуту томительного ожидания в трубке раздался приятный, но совершенно лишенный индивидуальности женский голос:

— Архитектурное бюро Клаузена. Ирэна Бушбек слушает, здравствуйте.

Я попросила Тилля.

— Господин Клаузен сейчас на встрече с клиентом. Ему что-нибудь передать?

Сказав название своего отеля, я положила трубку, немного подумала и пошла, гулять по городу. Вернулась я примерно часа через два — уставшая и довольная. Было невыразимо приятно ходить по улицам, не думая о грозящей опасности. В номере отеля моего возвращения дожидался огромный букет великолепных пурпурных роз на длинных стеблях. Я распечатала карточку:

«Дорогая Мелани, чудесно, что Вы сдержали свое слово. Я необыкновенно рад. Мы могли бы встретиться в шесть вечера? Ваш Тилль Клаузен».

До назначенного срока была еще уйма времени, и я легла отдохнуть. В пять я проснулась бодрой и свежей.

На вопрос, что надеть, я ответила себе очень быстро — конечно же, мое любимое маленькое льняное платье цвета топленого молока и короткий жакет. Я дополнила свой туалет маленькой шляпкой и ремнем в тон.

В сияющих глазах Тилля, который ждал меня в холле отеля, я прочитала восхищение. Впрочем, я и сама, вновь увидев его, была поражена. Я успела забыть его мужественный облик. Тиллю Клаузену, которого я увидела сейчас, было около сорока, но в его черных, густых волосах отсутствовала седина, на нем отлично сидел светлый габардиновый костюм, он носил дорогую обувь и в сочетании выглядел самым элегантным, самым импозантным мужчиной в мире.

— У вас уже есть какие-нибудь планы на вечер, фрау фон Берг? — Глаза Тилля весело блеснули. — Я полностью в вашем распоряжении.