Вторая брачная ночь - Мишель Смарт Страница 14

— Да. Пока не увидела слово «шоколадный».

Ксандер ухмыльнулся и вдруг прямо на глазах превратился в того юношу с обаятельной улыбкой, которым был десять лет назад. В груди Элизабет вдруг стало горячо, она не могла заставить себя отвести взгляд от его открытой шеи и губ.

— Что-то случилось? — спросил вдруг Ксандер, глядя на нее. Элизабет взяла свою чашку с кофе и помотала головой. Она думала о том, что хочет поцеловать его и не может ничего с этим сделать.

Ксандер посмотрел на часы, ожидая появления Элизабет. Ему пришлось уехать рано утром, чтобы успеть на совещание, и он только вернулся домой. Он не видел ее целый день, что не мешало ему постоянно о ней думать. И это было чертовски неудобно, поскольку вообще-то предполагалось, что он думает о годовом финансовом отчете.

Он чувствовал удовлетворение оттого, что доходы в этом году выросли на семь процентов. Но мысли об Элизабет занимали его гораздо больше, так что бизнес-успехи отступали на второй план.

Ход его мыслей прервался, когда в комнату кто-то вошел.

— Элизабет?

— Почему такой удивленный тон? — ехидно сказала она. — Ты хотел меня видеть, и вот я здесь.

С дороги он послал ей СМС, что сегодня они ужинают в городе.

— Твои волосы…

Сегодня она не стала их выпрямлять, и на ее голове красовалось белокурое облако кудрей. Он и забыл, какие они на самом деле кудрявые.

— Что такое?

— Ничего. Тебе очень идет.

Она выглядела практически так же, как раньше, и у Ксандера внезапно запершило в горле. Элизабет слегка покраснела и ответила:

— Они очень долго выпрямляются.

— Зачем тогда ты вообще это делаешь?

Она пожала плечами:

— Раньше это придавало мне более профессиональный вид. А теперь это уже неактуально, так что… — Она снова пожала плечами.

Она была в нежно-розовом платье ниже колен, выгодно обрисовывавшем фигуру. Он вспомнил, как впервые увидел ее без одежды. Вспомнил, как она изгибалась в моменты страсти, хватая его за волосы.

Ему вдруг захотелось снова обладать ею, снова испытать то всепоглощающее удовольствие.

Ни с кем другим после нее он не чувствовал такой тесной связи. Он встречался с женщинами, однако всегда с осторожностью подходил к их выбору. Никаких мечтательниц с широко открытыми глазами, с энтузиазмом смотрящими на мир… Впрочем, в его мире такие и не попадались.

Десять лет назад Элизабет была девственницей, а он сам уже имел некоторый опыт, однако еще продолжал открывать новое. И спустя две недели вместе он знал о ее теле больше, чем о своем собственном.

Наверное, сейчас секс с ней будет совсем иным. Целых десять лет опыта добавятся к и без того самовоспламеняющейся смеси…

— Пойдем, — отрывисто сказал он, злясь на себя за то, что не может провести с ней наедине ни минуты, не подумав о сексе.

Она набросила на плечи кремовый платок:

— Куда мы направляемся?

— В Диадонус-таун.

Она с облегчением сказала:

— Я думала, мы поедем в Афины.

— Тебе же вроде там нравится?

— Да, но ехать туда всего лишь ради ужина — это чересчур.

Сам Ксандер рассудил точно так же, но решил ей об этом не сообщать.

— На всякий случай имей в виду, что на острове ошиваются журналисты, так что не забывай улыбаться.

— Ладно. Жаль, что нельзя ходить в такой маске, которая превращала бы угрюмое лицо в улыбающееся.

Ксандеру вдруг захотелось стереть угрюмость с ее лица — при помощи чего-то более сильного, чем слова. Засунув руки в карманы, он двинулся к выходу.

Они быстро доехали до ресторана, который находился на пляже. Это была таверна в старом стиле, и, кроме них, тут ужинало всего лишь шесть человек.

— Здесь всегда так мало посетителей? — спросила Элизабет.

Ксандер пожал плечами:

— Сейчас зима. Весной весь Диадонус забит туристами.

— Я читала, что он популярен для вечеринок.

— Ну, здесь много молодежи, но все же не как на Миконосе или Санторини. Здесь довольно многие отдыхают с семьями.

— Тебя раздражают туристы?

— Вовсе нет. Именно они держат на плаву нашу экономику.

Она отхлебнула вина из бокала. Наконец владелец таверны, который сам обслуживал посетителей, принес еду, и Элизабет почувствовала облегчение — пока они ели, можно было делать вид, что ничего странного не происходит. Что они не поглядывают незаметно друг на друга и не отводят глаз. Что воздух не искрится от скрываемого желания.