Красавица и пират - Сильвия Торп Страница 14

Очутившись на настоящем пиратском корабле, Джонатан был вне себя от восторга.

Франсис же находила единственный источник успокоения в мысли, что черный фрегат доставит их в Порт-Рояль быстрее, чем невольничье судно.

Однако это внезапное рвение попасть на Ямайку вдохновлял отнюдь не страх, поскольку на борту «Вампира» на ее присутствие так же не обращали никакого внимания, как и на «Ямайской девочке». Просто теперь ей не терпелось поскорее вырваться из круга насилия и кровопролития. Убийство капитана Адамса уничтожило ее растущую удовлетворенность, а серьезный самоанализ выявил следующий волнующий факт: поколебал основы ее мира не сам поступок, а личность убийцы.

Открытие отнюдь не успокоило ее. Мотив поступка был довольно самоотвержен, а его отношение к ней и ее брату осталось прежним даже сейчас, когда он снова очутился среди своих старых подельников. Так почему же ей было так больно видеть его на столь короткой ноге с пресловутым капитаном Сар-ном и его головорезами?

Почему? Ее светлость очутилась на грани открытия еще более неприятного и неожиданного. Она сурово сказала себе, что ее связь с Криспином Барбиканом была не более чем преходящей интерлюдией в ее жизни, что она путала благодарность с кое-каким иным, глубоким чувством и что, как только она окажется в безопасности под защитой своего опекуна, она тут же забудет все эти странные мысли. Наконец, она напомнила себе, что была почти обручена со своим двоюродным братом, виконтом Маунтхитом, и, хотя ее сердце необъяснимо потяжелело при этой мысли, она нашла в ней некоторое утешение.

Криспин, ничего не зная о душевном конфликте ее светлости, приписал ее очевидное замешательство окружающей обстановке, в которой та внезапно очутилась. Он и сам был глубоко обеспокоен: его облегчение по поводу их радушной встречи на борту «Вампира» оказалось кратковременным и рассеялось уже в первую ночь, проведенную на борту фрегата.

Он сидел с Сарном в кают-компании — фантастической комнате, красноречиво свидетельствующей о причудливо контрастном характере пирата. В жизни Рандольф Сарн имел две всепоглощающие страсти — алчность к золоту и любовь к красоте. Эти слабости и заставили его превратить свое судно в плавучую сокровищницу.

Переборки были увешаны картинами и гобеленами неописуемой красоты и ценности, а мебель, великолепно вырезанная и украшенная гербами, была украдена из дворца испанского аристократа. Каждое свободное пространство было набито плодами многих флибустьерских налетов, а поскольку Сарн ничего не знал о вещах, которые собрал, восхитительные запрестольные образы и священные сосуды христианских церквей терлись боками о золотые безделушки, сделанные руками индийцев. Среди всего этого украденного великолепия и восседал, словно голодный черный гриф, пиратский капитан, потягивая ром из хрустального кубка и время от времени беря понюшку табака из портсигара чистого золота.

Он пригласил капитана Барбикана занять место одного из своих погибших в недавней схватке офицеров, но Криспин отказался, и капитан Сарн теперь пытался его переубедить.

— Послушай, Барбикан, я тебе предлагаю хорошую вещь. Теперь, когда Морган ушел, многие только и мечтают плавать со мной. «Вампир» — удачливое судно. Что скажешь?

Криспин улыбнулся и покачал головой:

— Благодарю, но я пока не хочу возвращаться к этому ремеслу. У меня теперь есть эти мои ребята, мне надо думать о них. Для такой жизни они еще слишком молоды.

Сарн нетерпеливо махнул рукой.

— Мы будем стоять в Порт-Рояле достаточно долго, чтобы ты нашел для них более подходящее место. Это не повод отказывать мне в моем предложении. Это лишь предлог, и я догадываюсь о настоящей причине. Просто ты не хочешь плавать под моей командой, ты привык командовать собственным судном.

— Не стану отрицать, что предпочитаю именно последнее, — признал Криспин. — Но как я и говорил, в настоящий момент я не собираюсь возвращаться к пиратству.

— Даже во главе тридцатипушечного судна и с шансом отправиться на дело, о котором Береговое Братство не слыхивало с тех пор, как Гарри Морган сжег Панаму?

Капитан быстро поднял на Сарна глаза:

— Какое судно, кто его предлагает?

— Я. Это «Санто Розарио» из Кадиза. Мы захватили его не так давно и послали вперед в Порт-Рояль. Буду откровенен с тобой, Барбикан! Я замыслил предприятие, которое одному «Вампиру» не под силу, но вместе с «Розарио» мы могли бы попытаться. Мне нужен человек, который будет им командовать и на которого я смогу положиться, а ты довольно долго плавал с Морганом, чтобы научиться его методам. Я предлагаю тебе долю капитана.

— В обычаях Берегового Братства, — сказал Криспин, — назначать капитанов голосованием.

Сарн покачал головой.

— Только не на моих судах, — возразил он. — Вот почему мне сопутствует успех.

— А ты практичный лидер, признаю. Что это за предприятие, о котором ты говоришь?

Улыбка, сильно походившая на волчий оскал, рассеяла привычное уныние пирата.

— Это, мой друг, ты либо узнаешь, когда примешь командование «Санто Розарио», либо не узнаешь вообще, — ответил он. — Не нужно торопиться. Твое решение может подождать, пока мы не доберемся до Порт-Рояля.

— Я подумаю об этом, — пообещал Криспин. — Но я не сомневаюсь, что с уходом Модифорда и Моргана великие дни пиратства канули в Лету. Теперь на Ямайке заправляет Линч, а этот грязный торговец благоволит Ассьенто и будет скорее торговать с испанцами, чем грабить их города. Ты же не думаешь о том, чтобы последовать по стопам валлийца Гарри и закончить свои дни с рыцарским званием?

Капитан Сарн снова наполнил свой бокал и проглотил его содержимое, словно это была простая вода.

— Возможно, — загадочно ответил он. — Морган же достиг этого и без влияния при дворе.

Криспин поднял брови:

— А у тебя есть такое влияние, я полагаю?

И снова волчья улыбка обнажила желтые зубы.

— Ага, — согласился Сарн. — Как, по-твоему, я получил этот фрегат?