По зову сердца - Виктория Холт Страница 14

С недавних пор мисс Гилмор стала обедать вместе с нами. Отец сказал, что мне пора перестать есть в детской комнате.

Поэтому теперь мы сидим за столом вместе. Отец сильно изменился. Из-за того, что мисс Гилмор постоянно где-то рядом. Она прямо вся искрится, и отец смеется после каждого ее слова. В ней удивительным образом сочетаются внешняя сдержанность и искушенность. Она скромна и одновременно смела. О чем это говорит? Не знаю, могу только сказать, что люди противоположного пола находят это очень привлекательным.

Когда заговорили о Рождестве, мисс Гилмор как будто смутилась. Она засомневалась, когда я пригласила ее присоединиться к нам за праздничным столом, и я не стала настаивать. Но за обедом она сама об этом заговорила.

– Я очень тронута, – сказала она, – но решила отказаться от вашего предложения. У вас будут гости… Особенные гости.

– Но Анна Алиса очень хочет, чтобы вы присоединились к нам. Не так ли, дорогая?

Почему, когда люди хотят чего-то, они заставляют других притворяться и делать вид, что этого на самом деле хочется им?

Минуту я колебалась, пока не увидела ужас, нарастающий в глазах отца.

– О… конечно, – сказала я и тут же возненавидела себя за ложь. Почему я не сказала правду? Почему не ответила: «Нет, я не хочу, чтобы мисс Гилмор была с нами на Рождество. С нею Рождество будет совсем другим».

В этом я не ошиблась. Мисс Гилмор присвоила себе Рождество.

Однажды она сказала отцу:

– У меня есть друг… друг семьи… Он живет в трактире и не сможет вернуться на Рождество домой. У меня сердце разрывается, когда я думаю о том, что он проведет Рождество в одиночестве.

Отец тут же сказал, что она должна пригласить своего друга к нам.

Я не особенно удивилась, когда этим гостем оказался мистер Фезерстоун.

«Значит, он был с ней заодно, и, если не она испортит наше Рождество, это сделает он», – подумала я.

Мистер Фезерстоун танцевал с ней. Его руки, его наглые руки… Как же я их ненавидела! Они преследовали меня в снах, после которых я просыпалась с тяжестью на сердце и предчувствием недоброго, хотя сама не понимала почему.

3 января

Мне трудно об этом писать, потому что я до сих пор не могу поверить в то, что все это произошло на самом деле. Мне хочется писать о других вещах, потому что знаю: когда я вижу их записанными в моем дневнике, мне приходится их принимать. Но к чему притворяться?

Отец призвал меня в свой кабинет и сказал:

– Я хочу, чтобы ты узнала об этом первая.

Наверное, я догадалась, что он хочет сообщить, потому что мне вдруг захотелось закричать: «Нет, ничего не говорите! Этого не может быть!»

Но я просто стояла и смотрела на него, и он не знал, как отчаянно мне хотелось, чтобы он сказал не то, что я так боялась услышать, а что-нибудь другое, что угодно, только не это.

– Анна Алиса, прошло много времени с тех пор, как умерла твоя мама. Мужчина не может долго оставаться один. Ты понимаешь это?

– Конечно, понимаю, – сказала я. – И мне бы хотелось, чтобы люди перестали думать, что я чего-то не понимаю.

Мой раздраженный ответ его удивил, но он продолжил:

– Я собираюсь снова жениться. Мы с Лоис решили тебе сразу рассказать… До того, как объявим об этом формально.

– Лоис! Мисс Гилмор!

– К счастью, все получилось как нельзя лучше. Я удивился, когда она приняла мое предложение. Лоис гораздо младше меня и очень привлекательна.

Я, едва не плача, смотрела на него, готовая умолять его признаться, что это шутка.

– Скажи, – продолжил он, – разве так не будет лучше всем?

– Я… не знаю, – запинаясь, пролепетала я.

– Я понимаю, для тебя это неожиданно. С того дня, когда к нам приехала Лоис, все в доме изменилось.

Да, моя жизнь изменилась не меньше, чем его.

– Он словно наполнился светом, стал светлее, чем…

– Чем когда была жива мама?

– Несчастья случаются, Анна Алиса, и мы должны с этим смириться. Такова воля Божья. Но не нужно держать в себе горе. Господу это не угодно. Мы должны оставить печаль и стремиться к счастью.

Я кивнула и отвернулась.

– Я так рад, что ты это понимаешь, – сказал он. – Я делаю это не только для себя, но и для тебя.

Мне захотелось закричать: «Нет! Я совсем не этого хочу. Я хочу, чтобы она уехала, сегодня же… И забрала с собой мистера Фезерстоуна».

– На двенадцатую ночь мы устроим прием, – говорил он, – тогда же объявим о своем решении.

Сказать что-либо, не выдав своих чувств, я не могла, поэтому молча кивнула и при первой возможности вышла из кабинета.

А сейчас я сижу в своей комнате и смотрю на слова, записанные в дневнике. Мой отец хочет жениться на мисс Гилмор.

Сердцем я понимаю, что именно этого я боялась последние месяцы.

1 марта

Сегодня они поженились. Сейчас в доме тихо. Дом напоминает мне спящего тигра. Вскоре он проснется и выпустит когти. Он разрушит все, что здесь было раньше, и создаст новый дом.

Я люблю свою маленькую комнату. Я задергиваю занавески вокруг кровати и отгораживаюсь от всего мира. Это мое маленькое убежище. Здесь я могу быть совсем одна.

Сегодня днем они уехали – у них медовый месяц – в Италию.

– Мне всегда хотелось куда-нибудь съездить, – сказала мисс Гилмор.

Они совершат большое путешествие по разным странам. Во Францию они поехать не могут, там сейчас слишком беспокойно. Страшные вещи происходят сейчас во Франции. Говорят, что королю и королеве грозит смертельная опасность. «Никто в здравом уме не поедет сейчас во Францию, – говорил папа. – Значит, поедем в Италию, страну озер и гор, величайшую сокровищницу искусств в мире». Папа очень интересуется искусством, а мисс Гилмор (только теперь она не мисс Гилмор, теперь она моя мачеха) интересуется всем, чем интересуется папа.

Она идеальный спутник.

Совсем недавно я прощалась с мисс Брэй. О, ну почему ей пришлось уехать? Сейчас она ждет ребенка и пишет, что она самая счастливая женщина в мире. Я эгоистка, раз жалею о том, что она повстречалась с преподобным Джеймсом.

Но я ничего не могу с собой поделать.

«Вот подумай, – говорю я себе, – если бы мисс Брэй не уехала, у меня бы сейчас не было мачехи. Все было бы, как прежде. Может быть, это и скучно, но так удобнее».

А теперь… изменилось все. В доме теперь совсем другая обстановка. Интересно, кто-нибудь, кроме меня, это чувствует? Вряд ли, так что, наверное, все это я придумываю.

Как будто в доме поселилось зло… Молчаливое, осторожное, выжидающее случая наброситься и разорвать.