Сможешь соблазнить? - Виктория Паркер Страница 14

– Мне пора. Увидимся утром.

И Серена поспешно вышла.

Серена замедлила шаг, лишь очутившись за пределами казино – подальше от всей этой роскоши и гламура, – и ее ноги быстро замелькали по каменным плитам центрального входа.

– Я провожу тебя до гавани, – внезапно раздался мужской голос.

Рядом с ней, откуда ни возьмись, появился Финн – руки небрежно сунуты в карманы брюк.

– И не спорь.

В ушах ее снова зазвучал тот пугающий, какой-то зловещий смех, отчего вернулись боль и слабость. С Финном рядом было спокойнее, и Серена лишь произнесла:

– Хорошо.

Они шли по брусчатке улиц, и в вечернем воздухе разносился лишь стук каблуков блестящих ботинок Финна и шепот влюбленных парочек.

У Серены защемило сердце. Она никогда не испытает ничего подобного. Она не создана для отношений. Холод захлестнул ее колючей волной, и пришлось обхватить себя руками, чтобы хоть немного согреться. Вот перед ними развернулась во всем великолепии огней набережная, и морской воздух наполнил легкие.

– Спасибо, что проводил. Дальше я сама.

– Ты уверена? Может, я могу что-то для тебя сделать? Что ты хочешь, Серена?

– Единственное, чего я хочу сейчас, – это видеть Тома. Он был для меня больше чем брат – он был моим другом.

– Я знаю, – глухо ответил он, и в голосе его прозвучала боль и некая угроза. – Поверь мне, я знаю.

Остановившись, Серена посмотрела в его голубые глаза, наполненные нескончаемой мукой.

– Я бы сделал все что угодно, лишь бы повернуть время вспять. Что угодно, лишь бы изменить те слова, что я ему сказал. Я бы мог ответить «нет», когда он попросил взять его с собой.

Серена, не ожидавшая такого поворота событий, покачнулась, точно от удара. Том решил последовать за своим героем. Удивительно, как судьба, оказывается, зависит от наших собственных поступков.

Чувство вины стало ее второй натурой: каждый день она жила с ним и боролась, безошибочно угадывала его в других. Сейчас она – впервые за все время – заметила его у Финна.

– О, Финн, тебе ведь он нравился, так? – спросила Серена, догадавшись, что он тоже страдает.

– Он был хорошим парнем.

– Расскажи мне, что тогда произошло. Отец повторяет, что тогда была гроза, и он упал за борт ночью, но я проверяла – никаких похожих прогнозов, ни одного предупреждения.

Финн на миг закрыл глаза, и лоб его пересекла глубокая складка.

– Это было… – он на миг умолк, – неожиданно. Больше я не могу сказать ничего.

В голосе его послышалась неприкрытая горечь, и Серене так хотелось утешить его, но она лишь спросила:

– А почему мне так не кажется?

– Потому что ты должна отпустить его. – Финн провел руками по волосам. – Я знаю, что говорю. Тебе не станет спокойнее.

С моря подул холодный ветер, и по коже ее побежали мурашки. Серена вновь обхватила себя руками и потерла плечи.

– О каком покое ты говоришь? Я не знаю, что это такое.

Финн замер, глядя на нее, точно хищник перед прыжком.

– Тебя кто-то обидел в прошлом? – спросил он.

Теперь он едва ли был похож на человека – что-то дикое, звериное, казалось, появилось в его облике. Но – вот странно – зверь этот не намеревался нападать на нее. Напротив, он ее оберегал.

– Серена?

– Я… ну… Если честно, Финн, я не из тех, кто живет прошлым.

Не нужно вспоминать, какой наивной, слабой и уязвимой она была когда-то. Нельзя позволить ему даже заподозрить что-то похожее. Он не должен пробить ее броню – ни один мужчина больше не сможет этого сделать.

Это было тяжело забыть, как и невозможно было довериться кому-либо. Серена поклялась сама себе, что не позволит прошлому ей помешать, отравить ее жизнь страхом, но все же любые попытки к сближению с противоположным полом были весьма печальны. Но была еще любимая работа, команда, благодаря которым одиночеству не удавалось одержать верх. А если темные тени прошлого возвращались, Серена отчаянно боролась с ними.

– Я что, похожа на женщину, с которой можно обращаться как вздумается?

Медленно покачав головой, Финн внезапно улыбнулся:

– Моя храбрая девочка.

Взгляды их встретились… и Серена готова была поклясться, что в этот миг настал поворотный момент в их странных отношениях.

– Глядя на тебя, мне хочется обвинять и ненавидеть именно тебя.

Так было бы намного легче – винить во всем его, а не счесть эту трагедию несчастным случаем, от которого никто не застрахован. Но она продолжила:

– Но потом я испытываю чувство вины, потому что именно меня Том просил пойти с ним тогда, а я отказалась.

Какой же эгоисткой она была – не испытывая желания выходить в свет и общаться, Серена сказала брату идти одному и повеселиться.

– Если бы я пошла с ним, он бы не обратился к тебе. Какая я была трусиха!

Финн потянулся к ней, поднял руку и откинул локон волос с ее лба так нежно, что у нее защемило сердце.

– Нельзя взять на себя ответственность за чьи-то действия, малышка. Том был достаточно взрослым, чтобы принимать собственные решения.

– Тогда я должна была его убедить пойти на уроки плавания, – горько произнесла она, и голос ее сорвался. – Что-нибудь сделать, что угодно.

– Нельзя заставить кого-то сделать что-то против воли. Неужели ты считаешь, что он хотел бы, чтобы ты вот так обвиняла себя?

– Нет, – прошептала она.

Том сошел бы с ума, увидев ее сейчас. Да что там – увидев, что она так жестоко обходится с Финном, его героем, он был бы потрясен до глубины души. Он ведь без конца говорил о нем, и это бесило Серену.

– Как это произошло? – устало спросила она. – Ты был там? Я лишь хочу знать, не страдал ли он.

Мускул дернулся на челюсти Финна, и он сделал шаг назад, отчего Серене сразу стало холоднее.

– Я… спал. Это было ночью.

На лице его проступили явственная мука и чувство вины, он сильно побледнел, и ей захотелось вдруг обнять его. Дрожа, она потянулась к его руке, желая прогнать из своей души отчаяние и чувство одиночества, что мучили ее на протяжении многих месяцев.

Когда пальцы ее коснулись его руки, он отскочил, точно от удара тока.

– Я уже предупреждал тебя, Серена, – хрипло произнес он. – Если прикоснешься ко мне, я потеряю контроль над собой, не смогу остановиться.

На миг в памяти ее всплыл образ Финна, склонившегося над ней, взгляд его был прикован к ее животу, горячее дыхание обжигало кожу, и жар окатил ее мощной волной.

– Я… не понимаю тебя. Ведь я не…