История одной жизни. От денег к счастью - Леся Нолас Страница 14

– И вы больше не пытались встретиться с ней? Объясниться?

– Нет. Не пыталась.

– То есть вы просто решили забыть о её существовании и всё? – никак не могла успокоиться я, не веря, что можно вот так вот взять и вычеркнуть ребёнка из своей жизни.

– Вы так напоминаете мне Камиллу. – раздражённо заметила Нала. – Она тоже долго не могла согласиться с моим решением. Но, прошу заметить, не я забыла о существовании своей дочери, а она о моём. Нет смысла возвращать того, кто не хочет к тебе возвращаться.

– Пожалуй, в этом вы правы. Хотя мне трудно было бы смириться с подобной мыслью.

– Если вы не возражаете, Мила, я предпочитаю не вспоминать более об этом. Вчера за обедом я не хотела говорить о моём браке не только из-за мужа, но и из-за дочери. События того времени умерли для меня и навсегда похоронены в прошлом. Так зачем воскрешать мертвецов?

Нала говорила холодно, безразлично, словно, речь шла о совершенно посторонних людях, не заслуживающих особого внимания. Я была уверенна, что этот тон, манера поведения – всего лишь очередная маска, которую моя собеседница надевает каждый раз, когда возникает угроза её душевному спокойствию. На самом же деле на сердце этой женщины множество глубоких ран, нанесённых самыми дорогими людьми. Оно всё изрубцовано, растерзанно. Не нужно прилагать слишком много усилий, чтобы разбить его до конца. Единственный выход, спасение для Налы – маски. Те самые непроницаемые маски, натолкнувшись на которые, чувствуешь дрожь по всему телу и понимаешь – тебе не справиться, нужно отступить. Этот человек тебе не по зубам. И никто! Совершенно никто не способен разглядеть в этой искусной игре образов, истинное лицо Налы.

– Конечно, – согласилась я, отвлекаясь от своих размышлений. – Я понимаю почему вчера вы не упомянули о дочери. Простите, мне не следовало спрашивать вас об этом.

– Я первая спросила вас о детях, – совершенно спокойным, и даже добродушным голосом, сказала Нала. – Вполне разумно предположить, что вы спросите о том же. Вам не за что извиняться.

Наступило минутное молчание, прерывать которое совершенно не хотелось. Этот небольшой промежуток времени требовался ей, да и мне тоже. Я пыталась совладать с чувством собственной слабости и неуверенности перед Налой. Потому как нет ничего страшнее, чем не умение владеть самим собой.

Успешно справившись с поставленной задачей и переведя дух, я уставилась на свою собеседницу в томительном ожидании хотя бы какой-нибудь реплики.

– Вчера нас прервали, кажется в тот момент, когда я говорила о праздновании успеха нашей с Камиллой книги? – наконец, заговорила Нала. Я кивнула головой в ответ, предвкушая продолжение интригующей истории.

– В тот вечер, я пришла к ней позднее, чем мы условились. Пришлось задержаться на работе. Она уже накрыла стол и была немного пьяна. Позволила себе выпить немного шампанского, пока дожидалась меня.

Я слушала затаив дыхание, ловя каждое её слово, стараясь не пропустить ни одного, изредка, поглядывая на мобильный телефон, лежащей на столе рядом с Налой, и опасаясь, как бы он снова не зазвонил и всё не испортил.

– Всё было красиво и уютно. Приглушённый свет, лёгкая музыка, правильно сервированный стол. Камилла всегда любила создавать вокруг себя атмосферу романтического свидания, – усмехнулась Нала. – Мы прекрасно провели время. Много говорили, смеялись. Я чувствовала себя свободно и непринуждённо. Мы пили шампанское, поглощая тонны шоколада до тех пор, пока не уничтожили его весь. Мне даже казалось, что эта слабость неизбежно обернётся жуткой аллергией. Я была изрядно пьяна. Камилла ещё пьянее. Мы включали частушки и выплясывали так, словно всю жизнь только этим и занимались. У меня открылся талант к исполнению незатейливых мотивчиков, и я пела их в микрофон, роль которого играла ваза для цветов. Словом, мы были ужасно пьяны, но при этом, безумно веселы и счастливы.

Я не могла сдержать улыбку, расплывшуюся на лице. Ярко и красочно моё воображение вырисовывало картину происходящих событий того вечера, вызывая задорный смех и шквал позитивных эмоций. Нала продолжала рассказывать уже немного сбивчиво, посмеиваясь вместе со мной, но стараясь держать себя в рамках приличия, не позволяя лёгкому смеху переходить в более громкий, вульгарный.

– Не знаю, сколько времени мы так шумели. По мне, так это длилось не более часа. Однако, разъярённые соседи Камиллы считали иначе. Они позвонили нам в дверь и любезно, воистину у них стальные нервы, попросили сделать музыку и сопровождающий её хор потише.

Женщина не переставала улыбаться, но по лёгкому румянцу на щеках было ясно, что ей стыдно за своё поведение до сих пор. Я, в свою очередь, пребывала в состоянии изумления. Мне всегда казалось, что отдых таких состоятельных людей как Нала, отличался безупречным этикетом. А на деле выходило всё также как у всех. Хотя чему здесь удивляться. Все мы люди.

Всем нам иногда просто необходимо избавляться от условностей навязанных обществом.

– Мы с Камиллой приняли серьёзный вид, насколько мне тогда показалось, и клятвенно пообещав исполнить просьбу, закрыли дверь. После чего рассмеялись, как нашалившие дети, которых застукали на месте преступления. Выключили музыку и повалились на постель, совершенно обессиленные.

Нала замолчала. Выражение её лица становилось более серьёзным. Я напряглась, предполагая, что мы подошли к тому моменту, когда произошло то, о чём она не успела рассказать вчера. Я смиренно ждала, подавляя в себе желание задать вопрос, который мог бы подтолкнуть женщину к дальнейшему повествованию. Через некоторое время, показавшееся мне ужасающе долгим, она снова заговорила. Немного нерешительно, стараясь тщательно подбирать слова.

– Мы выпили слишком много шампанского и были просто одурманены им. Камилла вдруг протянула руку к моему лицу и поцеловала в губы. Я отстранилась от неё и посмотрела ей в глаза. Не знаю, что на меня нашло, но я поцеловала её в ответ. А потом всё с тало происходить так быстро, что я просто не могла остановиться.

Нала тяжело вздохнула и, посмотрев на меня взглядом бойца, готового стойко отразить все атаки противника, сказала:

– Я очень жалею о том, что произошло. Это в корне изменило мою дальнейшую жизнь. Вы можете осуждать меня сколько угодно, но мне кажется, что делать этого не станете.

Разумеется, такой поворот событий для меня был полной неожиданностью. Я ожидала чего угодно, но только не признания Налы в том, что она переспала с Камиллой. Не то чтобы я была блюстителем нравственности. Каждый сам выбирает себе сексуальные предпочтения. Просто это действительно неожиданно. Поэтому, мои широко раскрытые глаза и разинутый рот, которые Нала восприняла, как обвинение в безнравственности в свой адрес, по моему мнению, были вполне объяснимы. Тем не менее, я поспешила успокоить свою собеседницу, дабы она расслабилась и поняла, что не ошиблась, решив полностью доверить мне историю своей жизни, и спокойно продолжала дальше. Здесь её никто не осудит.

– Конечно же, не стану, – уверенно ответила я. Нала благодарно улыбнулась.