Добрая фея - Фрида Митчелл Страница 14

Интерьер, выдержанный в нежно-голубых, фиолетовых и розоватых тонах, создавал атмосферу уюта. Напротив диванчика, на котором устроилась Хилари, стояли два кресла и столик на гнутых ножках. Кровать была накрыта красивым шелковым покрывалом с кистями, достающими натертого до блеска паркета, и повсюду красовались вазы с цветами, наполнявшими помещение ароматами грядущего лета.

Как узнала Хилари от Сильвии, мать Доминико приглашала дизайнеров из Парижа, чтобы превратить дом в игрушку. Генри предоставил супруге полную свободу действий. Каждое крыло имело свою цветовую гамму и соответствующую меблировку.

С особой тщательностью, фантазией и заботой был продуман интерьер детской. Родители позаботились о том, чтобы их сын ни в чем не нуждался, однако Доминико не был счастливым ребенком! Более того, это был маленький страдалец: с одной стороны, его баловала бабушка, с другой — железной рукой пытался приучить к дисциплине отец.

Хилари почувствовала, как затрепетало в груди сердце, и попыталась не думать о Генри, тем более не вспоминать его страстный поцелуй. Я повела себя глупо, но впредь буду настороже, пообещала себе Хилари. И если он попытается вновь позволить себе нечто подобное, то не успеет и до трех сосчитать, как я соберу чемоданы и улечу в Англию. Я здесь в качестве гувернантки в прямом смысле этого слова, но никак не любовницы.

Хилари проглотила пару пилюль от боли в ребрах, которые прописали ей английские врачи, вошла в спальню и прилегла, собираясь вздремнуть перед тем, как принять ванну.

Должно быть, путешествие вымотало ее сильнее, чем она предполагала: раскрыв вновь глаза, Хилари обнаружила, что солнечный свет, падающий из окна, поблек: рядом с кроватью стояла Николь.

— Мадмуазель, хозяин велел напоить вас чаем! — Дородная француженка широко улыбнулась. — Угощайтесь, пожалуйста! — Она кивнула на столик, на котором уже стоял поднос с дымящимся чайником, сахарницей и молочником, а на тарелочках красовались бисквитные пирожные и бутерброды с окороком. — Ужин будет готов к восьми часам, мадмуазель!

— Благодарю вас. — Хилари тоже улыбнулась приветливой служанке, пытаясь сообразить, как половчее задать один интересующий ее вопрос.

Хилари не на шутку беспокоило, почему экономка и няня Доминико относятся к ней, тоже, по сути, наемной работнице, как к уважаемой гостье хозяина дома. Неужели они не знают, что она обыкновенная гувернантка, к тому же даже не прошедшая испытательный срок?

Николь выплыла в коридор, Хилари проводила ее взглядом и вздохнула: нет, они все знают и понимают. Просто Генри все еще балует меня, помня, в какой я попала переплет. И обе женщины отдают себе отчет, что гостья вскоре заменит Сильвию.

Хилари с аппетитом съела несколько бутербродов и пару пирожных, выпила пару чашек чаю и пошла в ванную, о чем уже давно мечтала. Она намеревалась понежиться в теплой воде не менее получаса, не спеша вымыть голову, а потом приготовиться к ужину.

Вспомнив об ужине, Хилари нахмурилась. Нужно было уточнить, где именно он состоится — в кухне или же в маленькой столовой на первом этаже. Большая столовая, с ее старинной мебелью и люстрами, предназначалась, несомненно, только для торжественных случаев.

Впрочем, это не так уж и важно. Хилари вспомнила, что у нее есть чудесный летний костюм из набивного шелка и босоножки, — в таком наряде можно появиться и в кухне, и в любой из столовых!

Отдохнув и смыв с себя дорожную пыль, Хилари накинула пушистый махровый халат, завязала полотенце на голове тюрбаном и вернулась в спальню. Но не успела она присесть перед зеркалом, как раздался легкий стук в дверь и Сильвия взволнованно попросила:

— Откройте, пожалуйста, мадмуазель Пристли! У меня к вам срочное дело!

Хилари впустила девушку в комнату, и та виновато спросила:

— Я вам не помешала? Вы принимали ванну?

— Все нормально, Сильвия! Я уже закончила, — успокоила ее Хилари. — И, пожалуйста, называй меня по имени. Ты что-то хотела мне сказать?

— Да, мадмуазель! — Девушка нервно улыбнулась. — Вас хочет видеть Доминико, без вас он не уснет!

— Он хочет, чтобы я пожелала ему спокойной ночи?

— Да, да! Он очень устал, но не может уснуть и хнычет. Вы можете сейчас же к нему зайти?

— Хорошо, Сильвия, не беспокойся!

Хилари подумала, что хитрый сорванец капризничает нарочно, чтобы помучить няню и заодно испытать новую гувернантку. Комнаты мальчика находились почти рядом с ее, и Хилари решила быстренько пробежать по коридору в том наряде, в котором была, — в халате и с тюрбаном из полотенца на голове.

— Пошли! — сказала Хилари, видя, что Сильвия вот-вот расплачется.

Няня Доминико вообще производила впечатление нервной, слабохарактерной девушки, измученной капризами ребенка и распоряжениями его властолюбивой бабушки. На роль строгой любящей матери Сильвия явно не годилась.

Хилари решила сразу же продемонстрировать мальчику, что ему не удастся манипулировать новой гувернанткой, как няней. С таким настроением она и вошла в детскую, но, едва лишь увидела пригорюнившегося на кровати сына Генри, как сердце ее наполнилось нежностью и умилением. Ей захотелось взять этого кудрявого ангелочка на руки и приласкать.

— Ай-ай-ай… — Хилари укоризненно покачала головой. — Не могу поверить тому, что мне сказали! Неужели такой большой мальчик хнычет, потому что не хочет ложиться спать?

— Я плакал вовсе не поэтому! Я хотел увидеть тебя, Хилари! И Роджера тоже!

Доминико познакомил Хилари со своей любимой игрушкой — лопоухим кроликом, который, оказывается, тоже хотел, чтобы она пожелала ему спокойной ночи.

— Понятно, — задумчиво сказала Хилари. — А, как тебе кажется, Роджер уснет, если я расскажу ему сказку?

Мальчик обрадованно кивнул.

— Например, о его английских родственниках, обитающих в большом лесу? — интригующим шепотом спросила Хилари. — Тогда устраивайтесь поудобнее и слушайте!

Хилари присела на край кровати, обняла мальчика за плечи и стала таинственным и вкрадчивым голосом рассказывать сказку о куцехвостом кролике, попавшем в неприятную историю. Хилари была хорошей рассказчицей, она знала уйму сказок еще с детства, когда рассказывала их младшей сестре. Поэтому Доминико сразу же притих и превратился в слух, свернувшись калачиком.

— С тех пор этот кролик больше не гулял по лесу в одиночку!

Едва Хилари произнесла эти слова, как тишину комнаты нарушил густой мужской голос:

— А мне расскажут сказку, если я хорошенько поплачу?

Хилари вздрогнула и обернулась. Возле кровати стоял Генри. Как ему удалось подкрасться совершенно бесшумно?

— Я всегда рассказывала сказки своей сестре, когда она была маленькой, — сказала она, пытаясь сохранить самообладание, насколько это возможно.

Ей вдруг стало неловко за свой нелепый наряд, более того — она почувствовала себя совершенно голой. Генри внимательным взглядом ощупал ее фигуру, и, в пику ему, Хилари не стала поправлять на груди халат и туже затягивать пояс, хотя и покраснела.