Звездный час любви - Кара Колтер Страница 14

– Отлично. Потому что у меня еще много настольных ламп.

Вот и хорошо. Пусть лучше думает про лампу, чем про нее. И про себя. Про те моменты нежности.

– За лампу я заплачу, – решительно заявила Энжи, хватаясь за его слова как за соломинку. Однако ограничиться мыслями о лампе оказалось труднее, чем она могла подумать. Даже с хмурым выражением лица, Джефферсон очень привлекательный мужчина. Ей стоило больших трудов отбросить мысль о том, что прошлой ночью она сидела у него на коленях.

– По правде сказать, мне на нее плевать. – Видимо, ему проще вообще закрыть эту тему.

– Ладно. Но я все равно заплачу. Я настаиваю.

– Как хотите.

На случай, если не поняла, Джефферсон отмахнулся от нее, как от назойливой мухи. Энжи заметила у него на голове шишку, двинулась в глубь кабинета и остановилась прямо перед ним. Он поднял взгляд от компьютера и с нескрываемым раздражением сложил руки на груди.

– Вы извинились. Мы договорились, что вы заплатите за лампу. Что еще?

– Вы не чувствуете симптомов сотрясения мозга? Я спрашиваю, потому что у вас большая шишка. – Она протянула к нему руку. Он отпрянул. Она убрала руку и дотронулась до своего лба между бровей. – Вот здесь.

– У меня нет никаких симптомов сотрясения мозга.

– А голова не болит? – Шишка выросла прямо над бровью, куда пришлась лампа.

Энжи думала, что он хотя бы проявит интерес к ее настоящему имени, но нет.

– Не хотите спросить, почему я назвалась вымышленным именем?

Какое-то время он молча смотрел на нее.

– Нет.

– Хм. – Стоит признать, отсутствие интереса ее разочаровало, хотя не очень-то и хотелось возвращаться к злополучной истории о том, как она не смогла отличить плохого человека от хорошего. И все же Энжи чувствовала потребность сказать что-то еще. – Я просто хочу, чтобы вы знали. Мне можно доверять.

Джефферсон взглянул на часы, намекая на то, что ей не стоит больше ничего говорить.

Но по какой-то непонятной причине Энжи понесло.

– Я не использую вымышленных имен. У меня на чердаке нет трупов, убитых мною людей. Я не скрываюсь от закона.

В уголках его губ мелькнуло что-то похожее на улыбку.

– Считаете своим долгом сообщить мне, что вы не убийца и не беглая преступница? – Она решительно кивнула. – Ни минуты не сомневался в этом.

– Это хорошо, – отозвалась она без особого энтузиазма.

Он умудрился сказать так, словно на ней написано, что она скучная и из тех женщин, которых бросают женихи, отправляясь на поиски чего-нибудь более интересного.

– И еще мне совершенно очевидно, вас что-то или кто-то очень сильно напугал. Если это мужчина, – улыбка исчезла с его лица, а потемневшие глаза угрожающе сверкнули, – вам надо избавиться от него раз и навсегда.

Она намеревалась ответить, но промолчала. Он снова уткнулся в компьютер. Да, ее напугал мужчина, но это сложно объяснить, а Джефферсон явно не хотел объяснений, дав ей понять, что их отношения носят временный характер, и она должна сама решать свои проблемы. Его не интересовали ее личные драмы. И он не меньше ее хотел, чтобы происшествие прошлой ночи больше не повторилось. С той лишь разницей, что Энжи чувствовала странную тоску по его нежности, прикосновению его руки к ее волосам, по его губам у себя на щеке.

Джефферсон поднял на нее взгляд, и она осознала, что по-прежнему стоит на месте, присматриваясь к человеку, который успокаивал ее прошлой ночью.

«Да, эту шишку у тебя на лбу нельзя оставить без внимания. И я бы с радостью закончила то, что начала. Наклонилась к тебе, прикоснулась к ней и сделала так, чтобы боль ушла. Так же, как сделал ты прошлой ночью. Но ему, видимо, меньше всего хотелось, чтобы кто-то унял эту боль».

Энжи вспомнила о маленьком потерянном мальчугане, которого видела на фотографии в гостиной, и подумала, что боль от удара ничто по сравнению с той, другой, мучившей его болью.

К счастью, она держала список продуктов, не пришлось искать объяснений.

– Вы спрашивали, что мне еще нужно. Мне нужно вот это. Возьмите.

Стараясь не чувствовать себя как кошка на раскаленной крыше под его нетерпеливым взглядом, Энжи положила перед ним список. Джефферсон стал внимательно его изучать.

– О господи, мы собираемся снабдить продуктами целый полк?

– На самом деле это самое необходимое.

Он снова бросил взгляд на список, впился в нее холодными серыми глазами.

– Кумин – это самое необходимое?

– Это же специя! У вас нет никаких специй.

– Возможно, но я сомневаюсь, что в Энслоу найдется подобная экзотика. Здесь нет больших супермаркетов. Только один семейный продуктовый магазинчик.

– Это не экзотика.

Господи! Зачем она так разгорячилась из-за какой-то специи? Да еще и покраснела.

– Возможно. И тем не менее я не собираюсь его покупать. – И Джефферсон зачеркнул кумин.

– Я добавляю его в домашнее гуакамоле и готовлю очень вкусные буррито. Попробуете и больше никогда не захотите есть полуфабрикаты. – Ей хотелось заставить его снова внести кумин в список и отвлечь от нелепой детской реакции.

– Вот этим-то и плохи разные модернизации. Они заставляют разочароваться в том, что раньше вас устраивало.

– Если иметь в виду магазинные буррито, это пойдет вам на пользу.

Джефферсону хотелось напомнить, что она не его мать. Но он опять уткнулся в список.

– Я понятия не имею, где все это брать. Кукурузный крахмал. Где его искать? В овощном отделе или там, где продают средства для стирки? – Энжи сжала губы, чтобы не рассмеяться. – Неужели какая-то ерунда под названием «кукурузный крахмал» считается предметом первой необходимости? Я вообще не люблю накрахмаленные рубашки. Это что-то из времен моего дедушки. – Он вычеркнул из списка еще один пункт.

– Он нужен как загуститель для соусов, а не для стирки, – возразила она, но Джефферсон, похоже, не слушал.

– Мороженое с темным шоколадом? А с обычным не подойдет?

Дни стояли жаркие, и Энжи намеревалась готовить на десерт холодный кофе мокко. По правде сказать, это входило в ее план сделать Джефферсона счастливым. Однако очевидно, осчастливить его – дело непростое. Следовало признать, что она поставила перед собой невыполнимую задачу. Да и то, если считать, что осчастливить кого-то означает просто дать ему кофе мокко в жаркий день.