Любовный ультиматум - Мишель Смарт Страница 14

Эмили долго принимала душ, стараясь прояснить мысли.

Павел Вершинин – ее враг. Она не должна об этом забывать. Наслаждаясь его обществом, она обязана помнить, что находится на территории противника. Этот человек не дал шанса ее недавно овдовевшему отцу защитить себя и отстранил его от работы. Этот человек лишил ее отца всякой надежды и не начал расследование, которое вернуло бы ему доброе имя.

Надев черное платье до колен – теперь весь ее гардероб был в темных тонах, – она вернулась в гостиную и увидела, что Павел сидит на диване и читает книгу.

– А я думала, здесь совсем нечем развлечься, – сказала она с притворным осуждением.

Он показал ей обложку книги:

– Здесь все книги на русском языке.

– Ну и ладно. – Эмили прошла мимо него на кухню.

Ей нужно чем-то заняться, чтобы в голову не лезли ненужные мысли.

– Если бы я знал, что буду принимать здесь гостей из Англии, то привез бы книги на английском.

– Вряд ли я для вас гостья, да? – напомнила она и себе, и ему.

Отложив книгу, Павел поднял бровь:

– Пока вы находитесь на этом острове, вы моя гостья, и к вам будут относиться как к гостье.

Эмили очень хотелось заметить, что гостям, как правило, позволяют общаться с внешним миром и обычно они приезжают добровольно, но на этот раз она прикусила язык. Они оба знают, почему Павел так поступил. Нет смысла спорить. Им предстоит долгая ночь. Лучше попробовать и поддержать подобие гармонии в их отношениях. Пока Эмили держит ухо востро, с ней все будет в порядке.

В морозилке она обнаружила большой контейнер с ванильным мороженым.

– Хотите мороженого? – спросила она, протягивая Павлу контейнер.

– Конечно, – ответил он, пожав плечами. Закрыв книгу, он положил ее на подлокотник дивана.

Эмили достала две ложки. Павел уселся за стол напротив нее и кивнул на контейнер:

– Будем есть отсюда?

– Не придется мыть посуду.

– Оно растает.

– Не успеет. Я гарантирую, что через десять минут от мороженого ничего не останется. Если хотите, возьмите себе миску.

Округлив глаза, Павел взял миску и положил в нее мороженое.

– Это все? – спросила Эмили с недоверием – он положил себе только две ложки мороженого.

Он взглянул на нее с упреком:

– Это вряд ли здоровая пища.

– Это мороженое. Оно не может быть здоровой пищей. Оно создано для того, чтобы радовать и утешать.

– Я постараюсь объяснить это своим артериям.

Они ели в тишине, но сейчас молчание не казалось неловким.

Павел проверил свой телефон.

– Вы дозвонились до своего адвоката? – спросила Эмили.

– Да, но аккумулятор разрядился через пару минут. – Он встряхнул телефон, будто надеясь, что тот каким-то чудом заработает.

– Вы понимаете, что мучаете себя, проверяя его? – сказала она.

Павел поджал губы.

– Это бессмысленно, знаю. Я просто ужасно расстроен.

– Съешьте еще мороженого.

– Неужели это поможет? – насмешливо спросил он.

– Не-а. Но оно подсластит ваше расстройство. – Эмили отправила в рот полную ложку лакомства.

Губы Павла дрогнули.

Эмили улыбнулась, увидев, как он кладет себе еще чуть-чуть мороженого.

– Вы всегда так одержимы контролем?

Павел слегка прищурился.

– Мне нравится контролировать мир, в котором я живу, – медленно ответил он.

– Мы все так делаем, до определенной степени, – согласилась она. – Но, по-моему, вы перебарщиваете.

Он положил ложку и просто сказал:

– В детстве у меня была лейкемия.

Вздрогнув, Эмили округлила глаза.

– Когда можешь умереть в таком юном возрасте, начинаешь осторожничать. – Он повел плечом.

– Даже не знаю, что сказать, – пробормотала Эмили. – А сейчас вы в порядке? Я имею в виду…

– Я знаю, что вы имеете в виду. Да, я здоров. – Павел остался жив, но какой ценой… Пять лет химиотерапии и другие процедуры лишили его того, чего не купишь ни за какие деньги. – Но я не отношусь к своему здоровью как к должному. Я откровенно признаю, что хочу себя контролировать. Когда ты пять лет не в состоянии контролировать свое тело или свое лечение, не можешь избавить от страданий тех, кого любишь… – Павел покачал головой, доедая мороженое. – Сейчас я все контролирую. Только я. И я от этого не откажусь.

Эмили перестала есть, ее рука с ложкой застыла в воздухе.

– Мне очень жаль. – Она покачала головой. – Вы пережили ужасные времена. И ваши бедные родители. Об этом даже подумать страшно. Тяжело смотреть, как страдают родители, но когда дело доходит до собственного ребенка… – Она сунула ложку в контейнер с мороженым.

– Да, им было трудно, – согласился Павел. Он подумал о том времени, когда его мать, казалось, постарела за одну ночь. Вечером она была молодой матерью с беззаботным смехом, а утром стала морщинистой женщиной средних лет.

Он вспомнил те мрачные времена, когда они были настолько бедны, что родители могли обогревать только его спальню. Павел помнил, что шептал ему Марат, когда их родители не могли его слышать:

– Умри и избавь нас от забот, кукушонок.

Павлу было всего семь лет, но он знал, что его брат не шутит.

Он посмотрел на свою пустую миску. К черту осторожность! Сегодня он позволит себе расслабиться.