Не обязан жениться - Люси Монро Страница 14

– Если бы не беременность, ты этого не предложил бы.

Она говорила без злости, и все же Макс понимал, что эта мысль заставляет ее страдать.

– Какое это имеет значение? – Он посмотрел ей прямо в глаза. – То, что у тебя будет ребенок, – это настоящее чудо. Наше общее чудо.

– Да.

– Значит, ты выйдешь за меня.

– Да, ребенок – это чудо, и все-таки это имеет значение. – Ее лицо излучало решимость. – В ближайшие две недели я не дам никаких обещаний. Ты можешь убеждать меня до хрипоты, но мое решение неизменно.

В ее голосе не было жалости, ее глаза смотрели твердо и непреклонно. Он не привык видеть Джиллиан столь решительной, но понимал, что вопрос закрыт. Она не уступит.

– Значит, мы поженимся через две недели.

– Я ничего не обещаю…

– Да, до начала второго триместра. Я помню.

– Тогда прекрати вымогать у меня обещание, которое я не готова дать.

– Но ты дашь его.

– Я не знаю.

– Ты знаешь. Ты сама сделала выбор.

– Что ты имеешь в виду?

– Встречаясь со мной, ты знала, что этим берешь на себя определенные обязательства. Не такие, как с другими мужчинами.

– Когда я согласилась встречаться с тобой, я не давала согласия подчинить тебе всю мою жизнь!

Он понимал, что она имеет в виду. Да, они не говорили об этом вслух. Но это ничего не меняло.

– Когда ты согласилась заняться сексом без презерватива, ты не знала о своих проблемах с фаллопиевыми трубами.

– Мы занимались сексом вдвоем. Ты тоже принимал решение.

– Я был уверен, что беременность невозможна… по крайней мере, вероятность очень мала.

– Значит, тебе не повезло.

– Я так не считаю.

Джиллиан нахмурилась. И вдруг ей все стало ясно. Хотя она не была уверена, что эта ясность – не обман зрения.

– Что ж, наверное, действительно все сложилось к лучшему. Я рожу наследника трона.

– Я буду любить нашего ребенка не потому, что он – наследник трона.

– Правда? Это уже кое-что.

– Мои отец и мать правили страной. Это нелегко, хоть наша страна и невелика. Но они были хорошими родителями.

– Несмотря на то что твой отец много лет делил время между семьей и своей графиней?

– Идеальных семей не бывает. Моя была не так плоха. Нашему ребенку повезет больше.

– Этого я для него и хочу. Лучшего. Хочу, чтобы он знал, что такое безусловная любовь.

– Та, что дали тебе бабушка и дед?

– Та, которой я ждала от своих родителей.

Она еще ни разу не признавалась в этом. Но он догадывался.

– Мы – не твои родители.

– Но и не твои.

– Что ты имеешь в виду?

– Если – я подчеркиваю, если – я соглашусь выйти за тебя, я выдвину кое-какие требования.

– Например?

– Например, у тебя не будет любовниц. Я – не твоя мать, и я не потерплю интрижек. Ни многолетних, ни мимолетных, ни даже на одну ночь. Я немедленно уйду. В брачном контракте будет сказано, что в случае твоей измены дети останутся со мной.

– Я – не мой отец. И ни в каком виде не собираюсь воспроизводить в своей жизни ничего подобного их многолетней дружбе с графиней.

– Я буду твоей единственной женщиной. И это не обсуждается.

Ему было противно это обсуждение. Джиллиан пыталась заставить его отвечать за грехи отца, а не за его собственные. Он никогда не обманывал своих подружек, даже в студенческие годы. И никогда не смог бы нарушить законы чести по отношению к будущей жене.

– Повторяю: я – не мой отец.

– Для тебя главное – Воларус.

– А для отца – нет.

– Почему ты так говоришь? – пораженно спросила Джиллиан.

Наверное, это и впрямь прозвучало слишком резко. Он редко критиковал отца – и вот сегодня в разговоре с ней уже дважды позволил себе это. Но они с Джиллиан должны пожениться. И при ней он не будет всегда и безусловно поддерживать отца, как делает это на публике. Джиллиан, как и Демьян, станет поверенной его личных тайн.

– Если бы отец ставил Воларус превыше всего, он не поддерживал бы эту связь, которая в любой момент может быть чревата гигантскими проблемами.

– Ты злишься на отца из-за Воларуса, а не из-за чувств матери.

– Мать прекрасно знала о графине, когда соглашалась выйти за отца замуж.

– Если я не смогу выносить ребенка во второй раз, мы прибегнем к помощи врачей или наймем суррогатную мать. Ты не бросишь меня ради женщины, которая сможет родить тебе ребенка. Это будет записано в брачном контракте.

– Хорошо, – согласился Макс, не очень понимая, как Джиллиан сможет добиться гарантий подобного соглашения.

– Мы включим в брачный контракт пункт, по которому, в случае нашего расставания, все дети, родившиеся у нас обоих в период брака, останутся на моем попечении.

– Даже дети, рожденные от меня другой женщиной? – В его голосе ясно слышалось невольное восхищение ее изобретательностью. Да, Джиллиан не просто умна. Она умеет быть безжалостной. Он не мог не оценить этого.

– Разумеется.

– А если их мать не согласится?

– Тогда ей придется биться за своих детей с королевской семьей на глазах у всего мира.

– Ты попросишь помощи отца, чтобы привлечь внимание мировой прессы к Воларусу?

– Ты не представляешь, как далеко я готова зайти ради будущего своих детей. И ради их счастья.

– Представляю. Моя мать была готова пожертвовать всем ради меня.

– Твоя мать – другое дело. Ее сдерживала забота о Воларусе. Я о ней и не подумаю, так что буду биться куда более жестоко.

И в этом Джиллиан была права.

– Ты считаешь мою мать слабой? Это не так.

Раньше он и сам думал иначе, лишь с годами сумев оценить мужество королевы.

– Я считаю, что она слишком часто жертвует собой. Я не такая.

– Но ты не станешь такой, как твои собственные родители. Ты не лишишь ребенка того, что принадлежит ему по праву рождения.

Слушая Джиллиан, Макс понимал: после известия о своей беременности она не один час провела в раздумьях об их будущем браке. И хотя эта мысль вряд ли наполняла ее счастьем, она явно понимала, что должна обеспечить будущее ребенка и защитить его права.

– Чтобы наш ребенок унаследовал трон, мне не обязательно выходить за тебя замуж.

– По законам Воларуса я могу назвать своим преемником любого из родственников. Но после рождения законного наследника все эти заявления утрачивают силу.