Останься со мной! - Вера и Марина Воробей Страница 14

Я – не глава, я – эпизод

Твоей беспечно-шумной жизни.

Я не тяну на поворот,

Сюжетный ход, увы, не брызнет

Из меня. Я промелькнул,

Не изменив теченья бурного сюжета.

Я промелькнул и утонул,

Я лег на дно, я канул в Лету…

Пробил час, вышел срок,

Я – петля, я – курок.

Прочитай между строк:

«Я – курок! Я – курок!»

Уже в третий раз Черепашка перематывала кассету на начало этой песни. Она была единственная на кассете, которую пел сам Женя. Остальные звучали в исполнении Маши, и текст был написан специально «под нее». Если бы потребовалось определить жанр песни, Люся назвала бы это романсом. Вернее, на романс «тянул» запев, припев же звучал в жестком роковом варианте, позволяя исполнителю продемонстрировать силу и диапазон голоса. Впрочем, голос был явно не самой сильной гранью Жениного дарования. Но тексты песен и сами мелодии совсем не разочаровали Черепашку, которая за время своей работы на телевидении научилась отличать хорошие группы от плохих. Хотя, если рассуждать строго, то научиться этому, наверное, невозможно. Вкус – это чувство, с которым надо родиться. И Люся Черепахина явно принадлежала к числу тех, кому в этом смысле повезло.

Еще вчера она съездила к Жениной маме и забрала у нее кассету. К ее искренней радости, его песни ее не разочаровали. Теперь она сможет показать кассету музыкальному редактору и режиссеру программы. В том, что они одобрят ее выбор, Люся была почти уверена. И тогда уже можно думать о студийной записи и съемках клипа. Черепашке казалось, что песня «Я – курок!» была на кассете самой яркой не только потому, что пел ее сам Женя… Все острее ощущала она ревность. И с этим уже ничего нельзя было поделать. Беспокоил Люсю и тот факт, что Женя, передав ей кассету, на том, казалось, и успокоился.

Она ждала его звонка и в сотый раз «прокручивала» в уме слова, которыми выразит свое мнение о его песнях. Ей так хотелось обрадовать Женю, а он почему-то не звонил. И потом, она вовсе не была уверена, что он обрадуется, услышав, что ей понравились его песни. Вполне возможно, что ее мнение вообще его не интересует… Слишком уж Женя был не похож на тех музыкантов, с которыми ей приходилось общаться в программе «Уроки рока», в рубрике «Рок-прорыв», посвященной творчеству начинающих и пока неизвестных музыкантов. Похоже, Маша была права, когда говорила, что Женю совершенно не волнует то, что сейчас принято называть «раскруткой».

С самим Женей они эту тему пока не обсуждали. Может ли быть такое, что свои песни он пишет исключительно для себя и для самых близких друзей? При этом он наверняка знает, что его группа интереснее и самобытнее тех же «Грачей» и соответственно имеет полное право, чтобы ее услышала и узнала публика. А ему, получается, никакая публика не нужна… Чем объяснить такое безразличие к собственному творчеству? Или это вовсе не безразличие, а что-то другое, с чем Черепашке просто еще не доводилось сталкиваться? Ведь обычно бывает наоборот: начинающие музыканты поголовно считают себя непризнанными гениями и не останавливаются ни перед чем, добиваясь признания, популярности и славы. Все они спят и видят себя звездами. И «русская красавица» Маша – ярчайший тому пример.

«Кстати, я же собиралась ей позвонить!» – вспомнила о своих вчерашних намерениях Люся. Отбросив в сторону сомнения, она подошла к столику, на котором стоял телефонный аппарат.

– Добрый день, – вежливо поздоровалась Черепашка, услышав в трубке знакомый голос.

– Здрасьте, – ответила трубка. Видимо, Маша ее не узнала.

– Это Люся…

– Какая еще Люся? – неприветливо поинтересовались на том конце провода.

И тут Люся сообразила, что совершила ошибку. Ведь Маша, наверное, не помнит ее имени.

– Это ви-джей Черепашка, – поспешно поправилась она.

– Черепашка! – обрадовалась Маша. – Так бы сразу и говорила! Ну что, послушала диск? – взяла быка за рога девушка.

– Да, послушала.

– Ну и как тебе?

– Да никак, – сказала Люся и удивилась собственной резкости. Обычно в подобных случаях она очень тщательно подбирала слова.

– Что ты имеешь в виду? – в голосе Маши появились растерянные нотки. – Тебе что, не понравилось?

– Нечему там нравиться. Совершенно безликие мелодии, аранжировки и тексты. Единственное, что заслуживает внимания, – это твой вокал… Словом, я бы тебе посоветовала подумать о другом коллективе. Тем более тебе не привыкать, – добавила Черепашка, все более поражаясь себе.

Маша громко дышала в трубку. Очевидно, услышанное стало для нее ударом. Самоуверенная девушка не сомневалась в положительном результате. Воспользовавшись возникшей паузой, Черепашка вдруг спросила:

– А ты была у Жени в больнице?

– При чем тут Женя?! —взорвалась Маша. – Не была и не собираюсь! Слушай, Черепашка, а ты случайно ничего не путаешь? У тебя же, наверное, куча дисков? Ты уверена, что прослушала именно тот, что я тебе дала?

– У тебя слишком самобытный голос, Маша. Его просто невозможно перепутать ни с каким другим… И потом, никакой кучи дисков у меня нет. Впрочем, я могу и ошибаться. – Всего лишь на миг Люсе стало жаль Машу. Впрочем, ответ на главный вопрос, тот, который волновал и мучил ее целых два дня, она услышала: Маша не была у Жени в больнице. – Я могу ошибаться, – повторила Люся на этот раз в своей обычной мягкой и даже несколько извиняющейся манере. – Может быть, группа «Грачи прилетели» заслуживает внимания, но лично мне нравится другая музыка… Я ведь говорила тебе, что ничего не решаю. Я отдам твой диск музыкальному редактору, возможно, он услышит там то, чего не услышала я.

Люся была на сто процентов уверена, что музыкальный редактор ничего там не услышит, но ей не хотелось заканчивать разговор на такой безрадостной ноте.