Глаза тигрицы - Эбби Грин Страница 14

Валентина направилась к двери. Уже на пороге она оглянулась и выпалила:

– Это ты. Из-за тебя я стала такой.

Лицо Джио потемнело еще больше. Валентина повернулась и вышла. Оказавшись в кухне, она молилась об одном: чтобы к ней не лезли с вопросами, чтобы ее оставили в покое.

Почему она так сказала? В присутствии Джио Валентина становилась сама не своя. И виноват в этом он. Неужели ее резкость вызвана тем, что она хочет держать его на расстоянии, чего бы ей это ни стоило?

В глубине души Валентина понимала, что смерть брата – несчастный случай. Ведь Джио не заставлял его садиться на демона в обличье коня. Она слышала, как поначалу он отговаривал Марио от этой затеи. Но то, что родители простили Джио, стало для девушки настоящим ударом – гораздо проще винить его, чем признаться самой себе, что имела место трагическая случайность.

Ее гнев усилился, когда Джио покинул Сицилию, объявился в Европе и стал плейбоем, которого волновали только собственные утехи. И это тогда, когда тело ее брата едва успело остыть! Впрочем, если бы он стал отшельником, это вряд ли искупило бы его вину.

Гнев на Джио поддерживал ее силы. Он был необходим ей ради сохранения рассудка. Он стал привычкой, и Валентина не могла заставить себя расстаться с ним.

– Вал? С тобой все в порядке? – вдруг услышала девушка.

Валентина сделала глубокий вдох и постаралась улыбнуться Франко, с тревогой смотревшему на нее.

– Все в порядке, – сказала она. – Я просто вспомнила, что мне нужно кое-что сделать.

К счастью, Франко не стал ее расспрашивать. Вечером Валентина, так и не распаковав свои вещи, отправилась в клинику к отцу. Но не только это побуждало девушку уехать. Она не хотела встречаться с Джио, который, возможно, захочет взглянуть, как она устроилась – ведь он ясно дал понять, что ему небезразлично, как живет его персонал.

Постучав в дверь и не получив ответа, Джио выругался. Должно быть, Валентина уехала навестить отца. Тем не менее он расстроился.

А ведь прежде женщины были для него не больше чем развлечением. Тяжелое детство, когда он не мог доверять никому, кроме Марио, оставило в его душе незаживающую рану. То, что он добился успеха, позволило ему поверить в свои силы, но смерть Марио настолько потрясла Джио, что он разучился радоваться жизни.

Он криво усмехнулся, вспомнив, как его друг легко влюблялся, но быстро охладевал. Джио не был похож на Марио: что-то заставляло его держать дистанцию. Девушки никогда не задевали душу Джио настолько, чтобы он потерял голову. После гибели друга он в течение двух лет встречался с вереницей прекрасных женщин, но ни одна не затронула его сердце.

Валентина… Она была единственной, кто запал ему в душу. Но Джио понимал, что Валентина не испытывает к нему ничего, кроме гнева и ненависти.

Когда он впервые покинул Сицилию, ей было лет десять – одиннадцать. Девочка по пятам следовала за своим братом и Джио. Она благотворила их.

Когда он вернулся, миллионером, владельцем ипподрома в Сиракузах, который собирался перестроить, Валентине исполнилось пятнадцать. Джио обнаружил, что смотрит на нее иначе, чем на других девушек, и это вызывало у него стыд. Чтобы избавиться от мыслей об этой полудевочке-полуженщине, он стал ухаживать за местными красотками.

Прошло еще два года. Валентина стала еще прелестнее. И, самое главное, она повзрослела. Она стала заигрывать с Джио, но от ее флирта веяло такой невинностью, что это разрывало ему сердце. Однажды он позволил своей одержимости взять верх над здравым смыслом. Валентина искала Марио, но тот уже уехал. Джио видел, что она боится Мисфита, и, повинуясь инстинкту, усадил ее на спину жеребца.

Сидя сзади, он обвил рукой ее стройное гибкое тело. Почувствовал тяжесть крепкой груди. Те минуты были самыми эротичными в его жизни…

Джио скорчил гримасу. Что он делает? Ошивается возле ее двери, как влюбленный идиот. Да, он желает Валентину. Больше чем когда-либо. Но испытывать более глубокие чувства не может – их отравляет чувство вины.

А как же Валентина? Она ненавидит его всей душой. А если она и испытывала к нему что-нибудь, это чувство умерло вместе с ее братом.

Открытие Кубка Коретти стремительно приближалось. Валентина и ее помощники измучились, проверяя, все ли заказано и подготовлено. Сняв фартук, Валентина неохотно призналась себе, что правильно сделала, уступив Джио и поселившись на территории ипподрома. Она и вполовину не уставала так, как раньше. Родители, увидев, что она выглядит бодрее, перестали тревожиться.

Валентина старалась избегать встреч с Джио, недовольная собой и теми чувствами, которые он в ней вызывал. Она обогнула трибуны и свернула к своему домику, состоявшему из кухоньки, гостиной и ванной комнаты. В домике даже была терраса, с которой открывался вид на тренировочные поля и конюшни. Девушке здесь нравилось.

Солнце садилось за море, окрашивая все в золотистые и оранжевые цвета. Стоя у перил, она глубоко вздохнула. Неожиданно неподалеку послышался голос:

– Хорошо, когда вокруг нет ни души. Но через несколько дней все изменится.

Валентина напряглась. Повернув голову, она заметила Джио.

– Да, здесь красиво, – согласилась она.

Она хотела было уйти, но Джио достал из ведерка со льдом, стоявшего у его ног, бутылку пива и протянул ей. С бутылки стекала ледяная вода, и Валентина почувствовала, что в горле у нее пересохло.

Девушка взглянула на Джио. Волосы у него были растрепаны и падали на лоб. При виде его широкоплечей фигуры она ощутила слабость.

– Иногда я сам приношу своим работникам пиво по вечерам, – заявил Джио, сдувая волосы с лица. – Несколько недель перед Кубком Коретти работа на ипподроме кипит.

Валентину разрывали противоречивые желания. С одной стороны, ей хотелось уйти, с другой… с другой – и это была весьма тревожная мысль – хотелось остаться. Последнее победило. Она шагнула к Джио и взяла у него бутылку. Их пальцы на мгновение соприкоснулись, и между ними словно проскочила искра.

– Спасибо, – коротко поблагодарила Валентина.

Сев рядом с ним на ступеньку, она молча смотрела вдаль, словно ничего более завораживающего в жизни не видела. Сделав глоток пива, она не почувствовала вкуса. Молчание затягивалось. Наконец девушка повернулась к Джио:

– Я наговорила лишнего в последнюю нашу встречу… – Она сглотнула. – Извини.

Джио покачал головой. В сгущавшейся темноте трудно было разобрать выражение его лица.

– Валентина, то, что случилось в прошлом…

Девушка оборвала его взмахом руки, боясь, что он заведет речь о Марио.

– Давай не будем об этом говорить, ладно?

– Хорошо, как скажешь.

Валентина поискала другую тему для беседы:

– Как поживают твои братья? Ты часто с ними видишься?