Замри, умри, воскресни - Мэриан Кайз Страница 14

1. Братья-сестры? У меня их нет.

2. Заботливый супруг? Тоже нет.

3. Мамины братья-сестры? Тоже нет. Мама, как и я, была единственным ребенком в семье — судя по всему, у нас это традиция.

Папины братья-сестры? Стоп! Две сестры, но одна живет в Род-Айленде, а другая — в Инвернессе. Был еще брат, Лео, но он умер семь месяцев назад от обширного инфаркта, когда покупал для своей дрели новое сверло. Это был страшный шок, который усугубился, когда через какой-то месяц умерла и его жена Марго, одна из маминых лучших подруг. Вы, наверное, подумали, что ее свело в могилу разбитое сердце. А вот и нет — она просто, не затормозив, завернула за угол дождливым вечером и влетела в каменную стену. Жуть, тем более — следом за дядей Лео. Марго была забавная, и, хотя я с ней виделась только на свадьбах, на рождестве и прочих семейных торжествах, даже я по ней тосковала.

5. Соседи? Лучший вариант, который я могла придумать, была зловредная миссис Келли. Осознание сего факта далось мне нелегко, поскольку всегда, сколько я себя помнила, наш переулок жил одной семьей; все семьи были примерно одного возраста. Теперь же — и я этого даже не заметила — преобладали люди более молодые. Когда произошла эта перемена? Когда все начали умирать или переезжать в «более удобные» квартиры, это последнее пристанище перед тем, как переселиться в просторные небесные апартаменты?

6. Друзья? Маму с папой нельзя назвать членами большой компании, больше того, все мамины друзья — они и папины тоже, родители ведь «пара» и общались с другими «парами», да и вообще всех других людей воспринимают как «милая или неподходящая пара». Иначе как «Бейкеры» или «Тиндалы» они своих друзей не называют. (С мистером Бейкером папа играет в гольф.)

7. Мамин духовник? Святой отец такой-то? Надо попробовать.

Удачное ты выбрал время, чтобы нас бросить, Ноуэл Хоган, мерзавец этакий. Ничего не скажешь. Мне не давала покоя мысль: «А вдруг он никогда не вернется? Вдруг это навсегда? Что я буду делать, если мама начнет задыхаться всякий раз, как я ухожу? Как быть с работой? Как мне вообще жить?»

7

Утром в понедельник я, кровь из носа, должна была быть на работе. Кроме шуток. Хоть умри. Давиния попросила о личной встрече, а кроме того, нужно было съездить в Килдэр, проверить площадку и убедиться, что шатер возводят в нужном месте. Знаю, это покажется полным безумием, но с Уэйном Дифни такое однажды действительно случилось (ну, Уэйн Дифни — вы его знаете, он из группы «Лэдс», такой придурочный, с идиотской прической). Его свадебный шатер построили не на том поле, времени разбирать его и монтировать снова уже не оставалось, так что фермеру, которому принадлежала земля, пришлось отвалить астрономическую сумму. Слава богу, это было не наше агентство, и все равно основы Организации торжеств в Ирландии оказались подорваны.

И вот в воскресенье вечером, мучимая чувством вины и самозащиты, я отключила у телевизора звук и объявила:

— Мам, мне завтра просто необходимо быть на работе. Она не ответила и продолжала смотреть на безмолвный экран так, словно не расслышала моих слов.

День прошел ужасно, мама не пошла к мессе, и если вы не знаете, что такое Мама — Ирландская Католичка, то вам не понять всей серьезности этого события. Мама — Ирландская Католичка (назовем ее МИ К) ни за что не пропустит мессу, даже если у нее обнаружится водобоязнь и пена пойдет изо рта — она просто принесет с собой пачку бумажных платков и будет вытираться. Если у нее отвалится одна нога, она прискачет на другой. Если отвалится и другая, она придет на руках, умудряясь при этом приветливо махать соседям, проезжающим мимо на машинах.

В десять часов в воскресенье я прервала мамин увлеченный телепросмотр — она с безучастным видом сидела перед недельной сводкой биржевых новостей.

— Мам, нам не пора собираться на мессу?

Тут я внезапно вспомнила, кто была та четвертая Мэри, которая переехала. Никакая это была не Мэри. Это была миссис Прайер, Лота. Неудивительно, что я сразу не вспомнила. Должно быть, сейчас мне помогла предстоящая месса, поскольку мама как-то раз сказала: «Очень люблю Лоту, хоть она и лютеранка». Но прошлым летом Лота отправилась на небеса — участвовать в конкурсе чечетки, — а мистер Прайер продал дом и перебрался в приют.

Мама, похоже, меня совсем не слышала, и я повторила:

— Мам! Нам пора собираться к мессе. Я тебя отвезу.

— Я не поеду.

У меня в животе засосало.

— Ладно, пойдем пешком.

— Я ведь сказала: я не пойду! Все будут на меня глазеть.

Я прибегнула к фразе, которую слышала от нее с детства всякий раз, как демонстрировала эгоцентризм.

— Не глупи, — сказала я. — Все заняты только собой. Кому охота на тебя смотреть?

— Всем, — горестно проговорила мама, и, правду сказать, была права.

В обычной обстановке одиннадцатичасовая месса у мамы именовалась «променадом». Иными словами, для нее с подружками это был выход в свет. Если кто-то из соседей покупал себе новое зимнее пальто, его впервые демонстрировали публике именно на одиннадцатичасовой мессе.

Но сейчас мама превратилась в брошенную жену, и новые пальто никого не интересуют — а таковых можно было ожидать как минимум одно или два, ведь на дворе январь, время больших распродаж. Все косые взоры и перешептывания будут обращены в сторону мамы и ее одиночества, а, к примеру, бордовое пальто из шерсти пополам с полиэстром, так удачно добытое, предположим, миссис Парсонс за четверть цены, будет оставлено без внимания.

Так что к мессе мама не пошла, она провела еще один день в халате, а теперь отказывалась меня слышать.

— Мам, посмотри на меня, пожалуйста. Мне завтра непременно нужно быть на работе.

Я совсем выключила телевизор, и она с обиженным видом повернулась ко мне.

— Я же смотрю!

— Ничего ты не смотришь.

— Возьми отгул.

— Мам, утром я должна быть на работе. И вообще, в предстоящие несколько дней каждая секунда будет на вес золота.

— Это результат неумелого планирования, когда все оставляют на последний момент.

Ничего подобного. Арендовать шатер стоит двадцать тысяч евро в день, вот поэтому и приходится многие вещи оставлять на те несколько дней, что он у нас.

— А Андреа не может это сделать?

— Нет, это моя обязанность.

— И во сколько ты вернешься? Во мне поднялась паника. Обычно при таком заказе я просто живу на объекте, и если минуту и выкроишь от работы, то только для драгоценного сна. Но сейчас было похоже, что мне придется изо дня в день мотать из Дублина в Килдэр и обратно и дважды в день тратить на дорогу по час двадцать. Два часа сорок минут потерянного сна. Каждый день. О-о!

Звонок будильника в шесть часов утра в понедельник застал меня в слезах. Не потому, что было шесть часов утра, а потому, что мне взгрустнулось по отцу.