Русалка из Винсема - Эва Киншоу Страница 14

В тоне Корнелиуса звучали нарочито-театральные нотки. Опять издевается? Беатрикс с недоумением взяла в руки голубую коробочку.

— Мне пришло в голову, что твое согласие мы должны обставить самым невероятным, романтическим образом, — с улыбкой в глазах произнес Корнелиус. — Открой-ка.

Она осторожно приподняла крышечку футляра и охнула. В нежной небесной глубине, в шелковых складках Беатрикс увидела прекрасное колечко с бриллиантом, выполненное в античном стиле.

— Что это?

— То, что ты видишь. Обручальное кольцо.

— Откуда оно у тебя?

— Давным-давно мне подарила его любимая тетка со всеми прочими драгоценностями, сказав: «Мой мальчик! Вся эта невысокая горка бриллиантов, изумрудов, сапфиров и золота достанется твоей жене». Тетка обожала широкие жесты, — небрежно пояснил Корнелиус. — Примерь.

Смущенная Беатрикс с завороженным видом надела колечко на безымянный палец левой руки. Бриллиант словно испускал тончайшие, пронзительные лучи, они, казалось, тихо-тихо звенели в тишине комнаты. Девушке показалось, что на руку к ней опустилась волшебная звезда… Украшение пришлось впору.

— Оно великолепно, — прошептала мисс Робинсон.

Корнелиус взял ее за кончики пальцев, внимательно рассмотрел кольцо, словно видел его впервые, затем нежно поцеловал руку Беатрикс и… буднично добавил:

— Ладно, дорогая, колечки колечками. Теперь мне необходимо принять душ и переодеться.

На все про все Мидволду хватило четверти часа.

Адвокат появился перед своей невестой в просторном льняном пиджаке, белой рубашке, зеленых брюках. Он выглядел полностью экипированным для похода на любое мероприятие.

Его черные волосы были тщательно уложены, в руке новоиспеченный жених держал бутылку французского шампанского.

— Я готов. А ты?

Беатрикс встала, поправила платье, взволнованно спросила:

— Нам далеко идти?

Он еще раз оглядел ее фигурку, густые замечательные волосы, собранные в пучок. Красивая девушка!

— Недалеко. Поедем на лифте. Мои друзья занимают пентхаус с огромным балконом и изумительным видом на Амстердам… Ты нервничаешь?

— Честно говоря, да. Даже подташнивает от волнения.

— Ты разве не посещала званые вечера?

— Громко сказано. Вечеринки — да. И уж, конечно, не бывала в пентхаусах, из которых вид на миллион долларов. Но это ничего.

— Полагаю, такая самоуверенная девушка как ты быстро справится с волнением и составит мне достойную партию.

Он еще раз смерил ее взглядом с ног до головы.

— Спасибо, Корнелиус.

— Беатрикс, тебе нетрудно произвести нужное впечатление на кого угодно в любых обстоятельствах. Никто не скажет о тебе ничего плохого. Ты — моя помощница из бригады спасателей. Только что не в комбинезоне…

— Спасибо.

Теперь ее улыбка была достаточно язвительна.

— Я действительно умею управлять собой. Единственное, что немного мешает: как-то не привыкла чувствовать себя невестой.

— О! Как будто у тебя не было опыта.

Мисс Робинсон на мгновение прикрыла глаза и тихо произнесла:

— Корнелиус, поверь, абсолютно никакого.

— Теперь будет… Главное, помни, что мы — одна команда. И начинаем войну с Константином Ван дер Меем.

Корнелиус стал откупоривать бутылку с шампанским. Беатрикс с глубокой печалью подумала о том, как все происходящее не похоже на ее девичьи мечты. Одна команда… война… помощница из бригады спасателей — и ни слова о любви. Этому человеку неизвестны романтические устремления. А как бы ей хотелось услышать что-нибудь ласковое!

Как все девушки в мире, Беатрикс мечтала о том, что ее избранник в один прекрасный день объяснится ей в своих искренних чувствах, волнуясь, путая слова, краснея, бледнея, может быть, даже встав на одно колено. Или нет, лучше подняв ее на руки и осыпая поцелуями. А потом она хотела бы, чтобы ее возлюбленный внезапно преподнес ей букет цветов, лучше роз. Ей так нравятся розы! И она, счастливая, утопила бы в нежных благоухающих лепестках лицо, залитое стыдливым румянцем. Кроме того, жених с невестой должны постоянно держать друг друга за руки и мечтать о доме, о детях, о предстоящих планах и намерениях. В этом случае Беатрикс сказала бы ему: «Любимый, я хочу, чтобы мы дожили до дремучей старости и умерли в один день!».

— Твое здоровье, дорогая! — донесся до нее голос Корнелиуса. И в следующую секунду она приняла из его рук бокал золотого шампанского.

— Твое здоровье, дорогой, — убитым голосом произнесла девушка. — Тебе вся эта процедура кажется забавной…

— Беатрикс, где твое чувство юмора?

— Мне не до смеха, — горько призналась она. Нет, ни за что нельзя говорить ему, что он ей нравится. Даже больше, чем нравится. Поэтому тут же нашлась, что ответить: — Я боюсь козней Константина.

— Волков бояться — в лес не ходить! — бодро проговорил Корнелиус и одним махом осушил бокал. Потом он взял розу из вазы, стоящей на столе, оборвал стебель и прикрепил ее к платью. Кажется, он сделал это довольно нежно. Или ей показалось?

— Корнелиус! Ах ты, темная лошадка! Где пропадал, признавайся… Компания вся в сборе. Мы уже решили, что ты заработался.

Адвокат Мидволд и Беатрикс стояли в просторном холле на последнем этаже высотного здания. Дверь в квартиру была распахнута, на пороге их встречала хозяйка — Катрин Кампверсе. От нее буквально летели искры радости, лицо светилось радушием и восторгом. Хозяйка оказалась очаровательной толстушкой, с потрясающей улыбкой в сто зубов, одетой в элегантное платье. Она не могла стоять на месте, а все время двигалась в такт музыке, которая наполняла квартиру.

Корнелиус подтолкнул вперед Беатрикс. От внимательных глаз Катрин не ускользнуло присутствие обручального колечка на пальце девушки.

— Ах ты, котеночек! Как тебе удалось это сделать? Столько было потрясающих претенденток на твое место, и все их попытки пошли прахом. Дай я тебя расцелую!

От мадам Кампверсе пахло дорогими духами и разгоряченной от танцев кожей. Она смачно чмокнула Беатрикс в щеку.

Корнелиус смотрел на эту сцену, ни одним мускулом лица не выдавая собственных эмоций. Девушка в момент поцелуя Катрин почему-то вспомнила, как пальцы адвоката коснулись ложбинки между ее грудей, когда он прикреплял к ее платью цветок. Она не могла вспомнить выражения его глаз в тот волнующий момент, а как бы ей хотелось, чтобы в ее адрес были произнесены ласковые слова! Чтобы в ее сторону был брошен нежный взгляд. Нет, даже незнакомая ей Катрин Кампверсе была в тысячу раз искреннее, чем он…

Девушка оглянулась и не увидела рядом Корнелиуса. Он уже прошел в квартиру, стоял у окна громадной гостиной и был увлечен разговором с пожилым господином. Тот был одет в костюм с иголочки, в петлице пиджака торчала белая гвоздика, его безупречно начищенные туфли утопали в длинном ворсе темно-зеленого ковра. Интересно, кто он — банкир, судовладелец, чиновник мэрии? Беатрикс заметила, что господин время от времени одобрительно посматривал на нее и с улыбкой что-то говорил Корнелиусу.