Шалая любовь моя - Мэгги Дэвис Страница 14

— Да, дело несколько запутанное, — согласилась Джемми. — Итак, твоя подруга, торнто-новская модель, в то же время и подруга вольного «художника» от общественной информации, который заявился к Ирвингу Фишману и предложил провести рекламную кампанию? А вдобавок к тому, что ты уговорила Ирвинга Фишмана на демонстрацию коллекции диско, он еще загорелся идеей грандиозной рекламы, подкинутой ему этим психом из Гарварда?

— Тогда мне это казалось хорошей идеей. — Лейси съежилась. — Когда-то я участвовала в массе рекламно-информационных шоу. Мне приходилось выступать в тигровом бикини и разносить на собраниях акционеров график динамики прибылей-убытков. А еще я порядком поработала на торговых совещаниях в Банни-клубе Атлантик-сити, когда нуждалась в деньгах; ходила в корсете, с кроличьими ушками на голове и читала стишки о хорошем настроении. Но я ни разу не встречала никого похожего на Поттси. Он работает почти бесплатно, потому что считает общественную информацию весьма «творческой» деятельностью!

Джемми Хэтуорт смотрела на Лейси уже более внимательным взглядом. И вдруг спросила:

— Можно тебе задать один вопрос, детка? Ты хоть изредка ходишь на свидания?

— Нет, — ответила Лейси, поморщившись. Эту тему она как раз предпочла бы обойти. — Честное слово, мне не хочется ни на что отвлекаться. Я очень хочу добиться успеха в работе. А почему вы спрашиваете?

Ее собеседница пожала плечами.

— Просто так. Меня озадачивает, откуда берется… вся эта… энергия. — Джемми Хэтуорт сделала какие-то пометки на лежащем перед ней месячном графике местных командировок. Потом, немного поразмыслив, пробормотала: — Мне нравится эта идея, особенно, если будет показ мод и пригласят представителей и обычной, и электронной прессы.

— О, да, — подтвердила Лейси, толком не зная, что затевает Поттси и К°, но догадываясь о кое-каких планах со слов Кэнди. — Несомненно, и те и другие будут приглашены.

— Что ж, кто знает? — вздохнула Джемми. — Быть может, для разнообразия «Капризу» и нужно что-нибудь экзотическое. В прежние времена это называли «оригинальностью». — Не подымая головы, она пододвинула график назначений и записала «Братья Фишман — Кингсли».

— Вы хотите, чтобы я продолжала освещать эту тему?! — спросила Лейси.

— А почему бы и нет? — Джемми Хэтуорт сняла телефонную трубку, чтобы снова связаться с домашними. — Это ведь куда больше, чем доверено любому другому из младших обозревателей, не так ли?

Истинное значение слов ответственного редактора дошло до Лейси минут через пятнадцать, когда она пристроилась у заваленного хламом стола в художественной редакции — совместного достояния младших обозревателей, — чтобы переписать заметку о швейцарских лыжных ботинках с вязаным верхом.

«Я конкурентоспособна», — осознала вдруг Лейси, уставившись на экран компьютера, где было написано, что вязаный верх защищает от снега ваше швейцарское снаряжение. А ведь она всего пару недель работает бок о бок с остальными четырьмя младшими обозревателями — и все они соревнуются за единственную постоянную должность!

Лейси обнаружила, что все младшие обозреватели интересные в разном смысле люди. И сойтись с ними оказалось легко — главным образом потому, что, работая за импровизированным рабочим столом, втиснутым в художественную редакцию, всегда чувствуешь локоть соседа. За компьютером, естественно, приходится работать по очереди. Так что скоро все познакомились с новенькой сотрудницей.

Ариана Локуорт — высокая, худощавая и мрачноватая — специализировалась на истории искусств в колледже Веллсли. По ее собственному признанию, она работает в журналистике мод лишь для того, чтобы разобраться в исследовании влияния исторических и социологических факторов на смену стилей женской одежды.

— Ты имеешь в виду турнюры и широкополые шляпы? — заинтересовалась Лейси. — Они что, отражают настроения женщин того времени?

— Лишь отчасти. Но они отражают отношение общества, что гораздо важнее. Сегодня мы входим в открытый декаданс. — Ариана окинула взглядом розовую облегающую жилетку Лейси, надетую поверх длинной черной водолазки, подчеркивающей грудь, всю фигуру и стремление современных женщин быть доступными. — Помолчав, она добавила глуховатым голосом: — Это умаляет их достоинство.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — задумчиво произнесла Лейси. С мнением относительно декаданса она определенно согласна; до сих пор у нее бродят в голове воспоминания об ужасном вечернем туалете от Клода Монтана и впечатлении, произведенном в баре Талсы. Двух остальных девушек из группы младших обозревателей мод звали Нэнси и Клоринда. Нэнси была моделью, растратившей себя на мелкие роли в видеоклипах, особенно в массовых сценах «Би-Джиз», а Клоринда оказалась безработной джаз-певицей.

— Джаз возвращается, — чуть воинственно заявила эта холеная негритянская девушка. — Он обязательно вытеснит этот мерзкий рэп-рок.

— А я и не знала, что джаз куда-то уходил, — озадаченно отозвалась Лейси. — Мой отец только его и слушает.

Все девушки единодушно недолюбливали пятого члена группы, Кейта — симпатичного, атлетически сложенного парня, носящего черные костюмы и красные подтяжки. Он занялся журналистикой совсем недавно, после того как его славная карьера на Уолл-стрит безвременно оборвалась из-за биржевого краха.

— Девчонки, не обращайте на меня внимания, — самодовольно заявлял он. — Я вам вовсе не конкурент. Я учусь быть администратором.

Они знали, что Кейт говорит правду. Пока девушки из кожи вон лезут ради единственной постоянной должности, он спокойно и уверенно движется к вершинам руководства. Где, как заметила Нэнси, место лишь для мужчин.

Так что новый поворот событий оказался для Лейси полнейшей неожиданностью; ни на что подобное она и надеяться не смела. Ей даже пришлось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не сон. С эксклюзивным материалом об успешной рекламной акции «Братьев Фишман» у нее есть шанс написать прекрасную статью, которая сможет пробиться на первые полосы одного из весенних номеров «Каприза». «А после того, как редакционный совет одобрит ее статью, — грезила Лейси, — главный редактор Глория Фарнхэм, естественно, представит ее на соискание ежегодной премии нью-йоркского Института моделей одежды. Она получит первую премию и предложение от „Вог“ перейти работать в „Конде Нэст пабликейшнз“. Или даже в „Нью-Йорк тайме“. Всякое может быть», — мечтала Лейси, и голова ее от счастья шла кругом.

И вдруг с самой вершины этих честолюбивых мечтаний ее низвергло в пропасть отчаяния известие о том, что Гаррисон Солтстоунстолл Поттс IV планирует провести свою буффонаду и показ мод в отдаленном от Бродвея ночном клубе на Сорок седьмой улице, прежде называвшемся «Мятным пятачком» и известном в прошлые десятилетия, еще до исков и банкротств как родина твиста. Теперь его переименовали в танцзал «Зебра».

— Нет-нет, тебе нужна «Уолдорф-Астория», — отчаянно старалась втолковать она Поттси, вспоминая свои нелегкие деньки в качестве модели на рекламных шоу. — «Нью-Йорк Хилтон» тоже неплох. Подготовь гостевой список всех закупщиков от крупных сетей магазинов, а также всех газет и нью-йоркских телестанций и пригласи широко известных художников, скажем, Мель Торм и Лэйни Казан, и подумай, чем их можно занять. Нужна не одна неделя на организацию этого мероприятия, и потом, существуют такие вещи, как рассылочные листы…