Рубин - Кристина Скай Страница 14

И Крейтон знал это.

С глухим рычанием он сжал пальцы, заставив ее замолчать. Темнота обрушилась на нее, воздух покинул легкие и колени подогнулись.

– Как жаль, что твой прекрасный дружок-язычник не может тебе помочь. И полицейских здесь тоже нет! Но ничего, я сам о тебе позабочусь.

Баррет собрала последние силы и попыталась ударить его ногой. Но похититель просто засмеялся, легко увернувшись от удара, и толкнул ее к открытой двери экипажа. Она сопротивлялась, но внезапно земля, казалось, пропала из-под ее ног.

Так много еще нужно было сделать, но теперь уже нет времени...

– Я неплохо заплатил тому трусу, которого отпустил твой дружок. И этот язычник был достаточно искусен с клинком, могу поклясться. Но его здесь нет, и тебя некому охранять, не так ли? – Резкий смех Крейтона прокатился по тихому двору.

Снег падал большими белыми хлопьями, но Баррет их не замечала, даже когда они попадали ей на щеки и смешивались с солеными слезами.

«Прости меня, дедушка. Я пыталась...»

Эта мысль последней прозвучала в ее мозгу. Сразу же жуткий шум наполнил уши. А потом все пропало – осталась только темнота и гулкая тишина.

Улицы слились в белое пятно, как только экипаж рванулся, приглушенно стуча колесами по свежевыпавшему снегу. Но человек, сидящий внутри, едва ли замечал что-нибудь вокруг. Он видел лишь бледную мягкую линию щеки и подбородка женщины. Он уже заранее знал, что будет видеть это лицо в своих снах. Ее губы были мягкими, чувственными и гордыми, но все же невероятно уступчивыми. Вспомнил, как она задрожала, как тихо стонала, когда он впился в сладкий изгиб ее рта. Он снова ощутил сладкое желание.

Боже милостивый, что с ним происходит? Кто она такая, чтобы преследовать его? Она была всего лишь незнакомкой в ночи. Только мягкий голос и теплое тело в темноте.

Мужчина в шелковой одежде, расшитой драгоценными камнями, схватился за пульсирующую рану на бедре. Его пальцы соскользнули, вызвав новое кровотечение. Тогда он длинно выругался на трех языках. Но раджа Ранапура знал, что не рана причиняла ему такую боль, даже не мысль о двух смертях, которые он только что видел.

Нет, он проклинал Джеймса Ракели за его улыбку в тот момент, когда террорист поднял оружие, нацеленное в сердце раджи. И еще он проклинал себя самого за собственную глупость, за то, что не был готов к такой опасности.

Мгновенно он вспомнил о другой опасности, когда экипаж чуть не раздавил их в ночной темноте. Он едва сумел втолкнуть в безопасную нишу таинственную женщину, закрытую вуалью, прежде чем грохочущая карета пронеслась мимо. Кто бы ни преследовал их, он был очень изобретателен.

Непонятно, была ли эта опасность нацелена на нее или на него? В любом случае этот маленький сокол был небезопасен, решил он, ее мягкость и невинность слишком привлекли его внимание. Эти качества могли подвергнуть его большому риску, а сегодня вечером раджа Ранапура хотел, чтобы ничто не угрожало ему. Сегодняшний вечер был для удовольствия, страстного и безликого.

Сегодняшний вечер был вечером забвения. Любым способом он должен был отвлечься. Нахмурясь, он попробовал сосредоточиться на этой мысли и рассердился, когда ее образ возник перед ним, преследуя и мучая. Он откинулся на спинку сиденья и выглянул из окна на тихие улицы, покрытые толстым слоем снега, не в силах отыскать ответ, как и два часа назад.

– Meri jaan, – тихо прошептал он. – Моя душа.

Что-то говорило ему, что он потерял ее навсегда, несмотря на то, что во второй раз послал Сингха на ее поиски после окончания аукциона.

В каждом заснеженном уголке он видел ее бледные щеки, слышал мягкий шепот и ее дыхание. Возможно, это было потому, что он не смог как следует рассмотреть ее лицо, но был уверен, что оно прекрасно. Это чувствовалось, он мог поклясться Шивой! Под его губами. Под его нетерпеливыми пальцами.

Он угрюмо задернул занавеску на окне и потянулся на бархатных подушках, пытаясь убедить себя, что все это не имело значения – как она выглядела и куда ушла. Он предложил ей свою помощь, и она отказалась. Пора покончить с этим.

Но это имело значение.

Возможно, женщина была частью опасностей, которые преследовали его в отдаленных джунглях. Опасностей, которые могли последовать за ним в Лондон. Он должен научиться подозревать вся и всех. Особенно теперь, когда Джеймс Ракели вступил в игру. Раджа мрачно отбросил эту мысль. Он становился вспыльчивым, как старая базарная торговка! И сегодня он забудет обо всем, кроме прекрасного вина и женщин, которые за нескольких гиней не будут обращать внимания на его иностранный облик, черноту его волос и смуглость кожи.

И даже, возможно, на длинный шрам, который протянулся от ребер до самого паха, – память о бенгальском мятежнике, который обоюдоострым мечом почти распотрошил его семь лет назад во время Великого индийского восстания.

Внезапно перед ним возник рубин, и его кроваво-красные лучи кинжалами вонзились в его сердце. Громко выругавшись, он поднял оконное стекло и выглянул в темноту, зная, что за все золото в мире никогда не сможет купить себе забвение. Старая верфь на окраине Собачьего острова была тихой и пустынной, лишь вихри снега носились над ней да пронзительный ледяной ветер с Темзы. Но вот послышался плеск весел. Волны заплясали вокруг маленькой лодки.

– Крейтон? Это ты?

Луч фонаря пробил завесу летящего снега.

– Кто еще, черт побери, может забраться сюда, Сандерс? Потуши свой фонарь и помоги мне с девушкой.

Человек с фонарем, не переставая ворчать, медленно подошел к краю пирса, остановившись перед причалившим яликом.

– Эй, Томми Крейтон! Где ты пропадал все это время? Мы договаривались встретиться...

– Для тебя – мистер Крейтон, и прекрати свои проклятые вопросы! А то окажешься в грязной воде вместе с некоторыми другими, которых я когда-то знал.

Пожав плечами, мужчина, названный Сандерсом, наклонился, чтобы помочь Крейтону. В полном молчании они вывели из ялика на прогнивший причал стройную, одетую в черное женщину. При этом Крейтон споткнулся на сломанной доске и чуть не упал в свинцовые воды. Но его компаньон не обратил на это никакого внимания, осторожно укладывая женщину на деревянном настиле и снимая с нее вуаль. В полной тишине он поднял фонарь, направляя свет на ее бледное безжизненное лицо.

Это было незабываемое лицо – упрямство и своеволие читались в каждой черточке высоких гордых скул и резко очерченного решительного подбородка. Фарфорово-гладкие щеки заставили человека, держащего фонарь, затаить дыхание.

Минуту он рассматривал пухлый, щедрый рот, который намекал одновременно и на уязвимость, и на чувственность. Сандерс глубоко вздохнул:

– Чтоб мне провалиться! Да она настоящая красотка! Где ты ее разыскал, Томми?

В то же мгновение кинжал коснулся его шеи.

– Я предупреждал, Сандерс, никаких вопросов! – резко пролаял Крейтон. – Ты делаешь то, что я прикажу, понятно?