Когда тайна раскроется - Мэри Рид Маккол Страница 14

Щеки Элизабет вспыхнули, но, к ее чести, она не отвела взгляда.

– А что, если я не буду готова на протяжении многих лет или вообще никогда? – спросила она с явным вызовом.

Александр медленно растянул губы в улыбке.

– Меня это не очень заботит, леди.

Элизабет залилась румянцем, но не проронила больше ни слова.

Отведя наконец от нее взгляд, Александр посмотрел на стол возле камина и увидел песочные часы. Подойдя к столу, он взял их.

– Это должно помочь нам в нашей задаче. – Он снова посмотрел на Элизабет. – Эти часы на час?

– Нет. На полчаса.

Он покачал головой, щелкнул языком и поставил часы обратно.

– Этого недостаточно. В замке есть часы на час?

– На кухне, – с удивлением ответила Элизабет.

Александр притворно улыбнулся:

– Это гораздо лучше. Я поменяю те часы на эти, чтобы не оставлять повара без часов. На протяжении недели, начиная с этого дня, я и ты будем встречаться друг с другом на час, пока песок не пересыплется. Это позволит нам лучше познакомиться друг с другом.

– Одна неделя? – нахмурилась Элизабет.

Сделанный им выбор времени показался ей довольно странным.

Александр постарался объяснить:

– Я должен снова привыкнуть к обязанностям и распорядку жизни в Данливи. А тебе нужно время, чтобы снова привыкнуть к моему присутствию. Для этого достаточно одной недели, после чего мы начнем совместные ежедневные попытки возобновить наши… интимные отношения.

Он увидел, как она с силой сжала ткань юбки.

– Очень хорошо. Но я хочу ясно дать понять: пока я не скажу тебе, что желаю этого, мы не можем, то есть мы не будем…

– Не возобновим наш союз?

Смущение на ее красивом лице от его откровенности вызвало в нем какое-то извращенное удовольствие. Он откровенно высказался о том, чего хотел бы немедленно, но чего решил пока не допустить ради них обоих.

К его удивлению, она эхом повторила:

– Да. Возобновим наш союз.

Она подняла бровь; ее нерешительность, казалось, развеялась, придав лицу Элизабет новое, более вызывающее выражение. Этот ее дерзкий взгляд неодолимо манил его.

– Ты поклянешься, что будешь ждать и не будешь пытаться восстановить наши отношения в полной мере, независимо от того, сколь сильным будет искушение, пока я не предложу тебе это?

У Александра опустился правый уголок рта, как было всегда, когда ему бросали вызов. Пульсирующая в венах кровь показалась ему горячее.

– Да, леди. Это было мое предложение, и я клянусь. Но думаю, было бы справедливо предупредить вас кое о чем.

– О чем же?

– У вас будет неделя отсрочки, но после этого не я окажусь самой трудной частью этой сделки.

Элизабет промолчала, но в ее глазах Александр уловил огонек, который воспламенил его. Когда наконец Элизабет заговорила, ее слова прозвучали как команда. Она говорила с уверенностью женщины, которая несла ответственность за огромный замок на протяжении пяти лет.

– А теперь нам нужно вернуться в постель, милорд, поскольку я очень устала. Вы обещали не трогать меня, и я вам поверила.

– А я поверил вам, – ответил Александр. – Надеюсь, все клинки будут в ножнах, а не воткнуты в мое тело.

Элизабет бросила на него раздраженный взгляд. Но в следующее мгновение она, словно забыв об Александре, взяла кинжал и положила на видное место на камин. Затем, стоя перед камином, расстегнула свои ювелирные украшения и отложила их в сторону. После этого начала расшнуровывать свое элегантное, щедро разукрашенное платье. Сбросив платье, она осталась в одной блузе.

Александр затаил дыхание, ожидая, что она сделает дальше. Он знал, что ночь предстоит жаркая, и не только потому, что в комнате пылает камин.

Но здесь Элизабет внезапно задержалась, чтобы заняться волосами. Подняв руки, она расстегнула заколку, державшую прическу. Александр мог бы поклясться, что сегодня она проделывала это дольше, чем обычно, из-за того, что ее длинные косы спутались с тонким металлом, когда Элизабет пыталась высвободиться из-под гобелена. Вытащив заколку, она взяла расческу и начала приводить волосы в порядок.

Когда наконец она покончила с этим, Александр вдруг понял, что у него пересохло в горле. Элизабет была восхитительна со своими золотистыми как мед волосами – гладкими, шелковистыми, свисающими на бедра. Еще больше возбуждало то, что неровный свет проникал сквозь тонкую ткань ее блузы и обрисовывал контуры фигуры, дразня и мучая его.

Хорошо еще, что нижняя часть его тела была скрыта тенью от стола. Верхний свет выдал бы его возбуждение.

Александр не мог двинуться с места. Он стоял у стола, словно прикованный к полу, чувствуя, как вскипает кровь.

Элизабет соизволила бросить на него быстрый оценивающий взгляд, но, к счастью, увидела лишь башмаки.

– Что, милорд, ты намереваешься спать этой ночью полностью одетым?

– Еще не решил, – отважился произнести Александр и удивился, что голос его прозвучал так хрипло.

Но, произнеся эти слова, Александр вдруг вспомнил то, что долго хранилось в дальних уголках его памяти. Время, проведенное в братстве тамплиеров, и последующие мучения в руках инквизиции заставили его почти забыть о традициях нормальной жизни. Сейчас он не мог вспомнить, является ли обыкновение спать обнаженным обычным для лордов и леди под прикрытием полога на кроватях, особенно в жаркие летние месяцы.

Он снова судорожно сглотнул.

Пожав плечами, Элизабет немного отвернулась от него и начала развязывать тесемки на своей блузе на запястьях. Александр обнаружил, что у него снова замерло дыхание. Но он не в силах был отвести от нее глаза. Поскольку она стояла, повернувшись к нему в профиль, он мог видеть контур ее налитых грудей, оканчивавшихся сосками, которые с восхитительной твердостью выпирали под одеждой. Это зрелище дало новую энергию его поднявшемуся мускулу, который стал таким неудобным, тяжелым и горячим, что Александр прикусил губу, чтобы сдержать стон, и сменил положение, чтобы Элизабет не могла увидеть столь явное свидетельство его желания.

Но как только ему удалось справиться с собой, Элизабет, покончив со всеми шнуровками и тесемками, рывком стянула через голову блузу, оставшись совершенно обнаженной под его пристальным взглядом.

Александр почувствовал, как что-то сдавило грудь. Пришлось сжать край стола с такой силой, что волокна дерева крепко впечатались в его ладонь.

Боже милосердный!

Его глаза буквально впитывали то, что видели. С таким же наслаждением жаждущий пьет холодную воду из кубка. Элизабет Селкерк была стройной во всех надлежащих местах и имела изгибы именно там, где надо. Ее грудь была зрелой и округлой, соски – нежного кораллового цвета. Золотистые волосы падали на спину и доходили до того места, где сходились ее бедра. Она притягивала его взгляд, как сирена, заманивающая свою жертву на скалы.