Бриллиант - Шарон Сэйл Страница 14

Джесс краем глаза наблюдал за Даймонд, догадываясь, что она чувствует, глядя на виды за окном. Видя ее радостное возбуждение, он припомнил, какие чувства испытывал сам много лет назад, пытаясь добиться певческой славы, взобраться на вершину музыкального Олимпа. Он тогда метался от отчаяния к изумлению. Но все эти метания закончились, когда Джесс встретил Томми Томаса.

Даймонд обернулась к Джессу: глаза ее возбужденно горели, рот был полуоткрыт. Джесс поглубже вдохнул. Он представил сейчас, что с таким же выражением лица она будет лежать под ним, — и картина в его воображении получилась настолько яркой, что он чуть не врезался в припаркованный у тротуара микроавтобус. Каким-то чудом он сумел в последний момент свернуть влево.

— О черт… — беззлобно выругался Джесс. Нет, все это пустые мечтания, до добра они его не доведут. Столько раз Джесс видел в ее взгляде выражение «не трогай меня», что последние сомнения давно уже отпали. Кроме того, Джессу частенько приходилось напоминать себе, что он вытащил эту девушку из Крэдл-Крика вовсе не для того, чтобы затащить к себе в постель. Он хотел помочь ей сделать карьеру. И все, хватит об этом.

Однако все эти размышления не помогали Джессу расслабиться. Проехав по Мьюзик-роу, он остановил автомобиль возле здания, в котором размещалась студия звукозаписи, Джесс, сглотнув, молча стал наблюдать как Даймонд, распахнув дверцу, поставила на землю сначала одну длинную ногу, затем другую и только потом встала в полный рост.

— Машина для моего роста немного низковата, — со смущенной улыбкой сказала она.

Джесс улыбнулся, однако улыбка получилась больше похожей на гримасу. Он старался не представлять себе Даймонд в постели. Воспоминание о ее чувственном теле и длинных красивых ногах было сейчас таким отчетливым, что у Джесса даже пот выступил на лбу.

— Для меня тоже, — сообщил он, пытаясь выбросить из головы неуместные фантазии. Чтобы прийти в себя, Джесс поплотнее нахлобучил стетсон. — Просто я с детства мечтал о подобной машине. Как только сделал свой первый хит, сразу же решил осуществить мечту. Вот теперь и катаюсь на ней.

Даймонд улыбнулась, стараясь представить себе молодого наивного Джесса Игла. Представить его молодым было еще можно, но вот наивным — на это ей явно не хватало воображения.

Джесс повел ее через автостоянку. Даймонд начала еще больше волноваться. Через несколько минут она окажется в самой настоящей студии звукозаписи. И уже сегодня увидит, как записывают музыку для альбома. У нее даже будет вполне благовидный предлог, чтобы сидеть и наблюдать за тем, как это делает сам Джесс Игл. Хотя она спала под крышей его дома, ела с ним за одним столом, все же увидеть, как он создает, свои песни, было несравненно более интересно.

Когда они появились на студии, почти все музыканты «Мадди роуд» — «Грязной дороги» — были уже на месте.

— А… Джесс, старина! Слышал, что ты устроил себе небольшой отдых, только вот не знал, куда именно ты улизнул. Слушай, а там, где ты был, есть еще такие хорошенькие девушки, а? Если да, то я тоже готов сгонять туда.

Джесс никак не ожидал услышать от своего басиста подобное заявление. Ему внезапно стало неприятно: он вовсе не хотел, чтобы Даймонд была мишенью для чьих-либо насмешек, даже таких беззлобных.

Мак Мартин был известным ловеласом, музыканты часто подшучивали по этому поводу. Даже не видя лица Даймонд, Джесс был уверен, что шутку она не одобрила. Сразу вспомнился бар Уайтлоу. Конечно, ей приходилось слушать и худшие сальности, но дело сейчас было не в этом. Джессу просто не понравился юмор Мака. На щеках Даймонд выступил румянец, и она, не произнеся ни единого слова, уставилась на бородача.

Его длинные прямые волосы и борода с сединой картинно обрамляли лицо. Губы улыбались, однако глаза смотрели холодно и жестко. Даймонд смотрела, как он, поднявшись с места, коленом подал гитару и направился в их сторону. На ремне гитары было вышито имя «Мак». Даймонд еще подумала, что этому человеку очень подходит его имя. Гитарист был массивным, даже толстым, совсем как грузовик «Мак». И почти такой же некрасивый.

Сняв гитару, он дружески обнял Джесса, исподтишка бросив взгляд на Даймонд, ухмыльнулся и подмигнул девушке.

— Знаешь, Мак, не слышал от тебя таких заявлений с тех пор, как ко мне в гости приезжала мать. Иначе предупредил бы свою даму, что под твоим сарказмом скрывается самая обыкновенная зависть.

Мак громко расхохотался, засмеялись и остальные музыканты группы.

Джесс поспешил представить Даймонд всем присутствующим, начал было объяснять, почему привез ее сюда, но, увидев появившиеся на лицах насмешливые улыбочки, придержал язык. Ему явно не поверят, впрочем, это не важно. Он знал, что придет время, и Даймонд сама все объяснит своим голосом. В ее таланте Джесс не сомневался ни секунды.

Даймонд пожимала руки, улыбаясь каждому музыканту вежливой сдержанной улыбкой. Кроме Мака, в студии собрались Джейк, Монти, Эл и Дейв. Все они с различной степенью заинтересованности посматривали на девушку, но ни у одного из них во взгляде не мелькнуло даже ничего похожего на интерес к ее голосу. Когда наконец прибыл менеджер Джесса, Даймонд удостоилась еще одного, на сей раз более пристального и проницательного взгляда. Впрочем, такого она и ожидала. Томми Томасу она явно не понравилась, да это было и неудивительно, если припомнить историю их знакомства.

Томми выдавил на губах профессионально вежливую улыбку, пожал руки Даймонд и Джессу, вдобавок мягко похлопав девушку по плечу. Даймонд благоразумно не отреагировала на приветствие Томми, так же как и на улыбочки музыкантов. Когда началась репетиция, все, казалось, совершенно забыли о ее присутствии. Но этого-то ей как раз и хотелось. Как хотелось послушать музыку Джесса.

Часов пять спустя затихла последняя нота, и Джесс замолчал. В течение всего долгого рабочего дня голос его оставался таким же чистым и сильным, как и в начале записи. Своей большой ладонью он накрыл гитарные струны, заставив инструмент замолчать.

Даймонд нервно поежилась и прислонилась головой к стене. Джесс так великолепно владел своим голосом, что она просто устала слушать его, устала от этого бесконечного совершенства. Ей казалось, что при помощи голоса Джесс занимается любовью с песней. Он обольщал и подчинял себе мелодию, соблазнял ее, улещивал. А каждый раз, когда песня заканчивалась, Даймонд казалось, что Джесс пел специально для нее.

Именно эта магия его исполнения так привлекала слушательниц. Даймонд понимала это и старалась не поддаваться обаянию Джесса. Она чувствовала, что он поет для себя и для публики, стараясь получить как можно больше удовольствия от собственного исполнения и одновременно доставить удовольствие другим. Даймонд догадывалась, что в жизни Джесса не было какой-то единственной женщины, которую он любил, а была лишь бесконечная череда сменявших друг друга любовниц. И она совсем не хотела стать его очередной прихотью, угодить в капкан, расставленный этим человеком. Ей казалось, что она избежала этого капкана, но тут случилось нечто, чего Даймонд не ожидала.