Как убить мужчину мечты - Дороти Кэннелл Страница 14

– Миссис X. имеет в виду, – любезно растолковала Рокси, – что детишкам негоже видеть, как их мамаша сейчас зальется слезами. А вот меня не так-то легко пронять голой мужской грудью! – И миссис Мэллой утерла глаза.

– Он ее бреет! – Герта подхватила Тэма и протянула руку Эбби, та с неохотой подчинилась.

– Такую мускулатуру не грех выставить напоказ, – парировала миссис Мэллой, а я испугалась, как бы она не бросилась обнимать экран.

– Это неправильно, это дурно, это противно тому, чему учит Библия. Знаю, мне не положено так говорить, фрау Хаскелл, но думать я буду что хочу!

Взгляд Герты говорил яснее слов: для нее я – мамочка-ведьма.

Оставшись наконец в кабинете одни, мы с миссис Мэллой примостились на краешке дивана и закусили губы, чтобы не застонать, когда следом за фотографией Каризма живьем появился на экране.

– Добро пожаловать, Каризма! – Ведущая, смазливая блондинка в черном костюме и жемчужном ожерелье, по-хозяйски откинулась на спинку стула. Однако ее пристальный взгляд, устремленный на собеседника, объяснялся не только профессионализмом. – Добро пожаловать в передачу «Доброе утро, Британия»! – Она с трудом оторвала взгляд от Каризмы и глянула в камеру. – Тем, кто подключился к нам только сейчас, сообщаю: я – Джоан Ричардс, и сегодня со мной в студии человек, о котором, как утверждают газеты, мечтает каждая женщина.

– Спасибо, Джоан. – Каризма тряхнул гривой и улыбнулся своей знаменитой улыбкой, от которой замирают женские сердца.

Мисс Ричардс прижала руку к горлу, но тут же сделала вид, будто перебирает жемчужины.

– Каризма, у вас изумительные волосы. Вы часто их моете?

– Каждый день моей жизни. – Каризма отвечал с обезоруживающей искренностью, приправленной чарующим иноземным акцентом. – Неправда, что я родился красивым. Мои волосы, – он провел по ним рукой, и они заструились сверкающим потоком, – они так выглядят, потому что я всегда пользуюсь шампунем два в одном. Это трудно, нужно соблюдать дисциплину, но я с радостью ей подчиняюсь… потому что я лублю женщин. Всех. Во всем мире.

– И вот сейчас, в эту самую минуту, – миссис Мэллой вцепилась в подлокотник дивана, – женщины от Огненной Земли до Аляски испытывают оргазм.

Я сердито глянула на нее. – Хоть вы будьте исключением. Дайте послушать, что он скажет.

– Каризма, я слышала, – мисс Ричардс сделала вид, что не заметила, как жемчужное ожерелье с легким стуком упало на пол, – что вы уехали из Испании подростком, потому что ваш отец хотел, чтоб вы стали тореадором.

– Я лублю животных.

– А как вы относитесь к критикам?

– Я лублю их. Для таких, как я, – Каризма пожал плечами, обтянутыми черной кожей, и развел руками – жест одновременно изящный и выразительный, – не бывает плохой рекламы.

– Значит, вы не обиделись… – Мисс Ричардс положила руку на колено собеседника, но тут же вспомнила, что она на работе. – Значит, вы ни капельки не расстроились, когда бульварная газетенка обозвала вас единственным на свете мужчиной, который съедает все до последней крошки исключительно для того, чтобы полюбоваться своим отражением на дне тарелки?

– Дело газетчиков – продавать газеты.

– А в чем заключается ваша работа, Каризма?

– Обожать женщин, делать так, чтобы каждая из них знала: она сокровище и ее нужно холить и лелеять.

Речь Каризмы звучала как дивная песнь, не говоря уже о том, что смотрел он прямо в мои глаза. Я медленно погружалась в чудесный мир, в лабиринты наслаждения…

К сожалению, миссис Мэллой не позволила мне забыться. Она откинулась на спинку дивана, раскинула руки и закричала:

– Бери меня, Каризма, бери, я твоя! Да уж, от великого до смешного!..

Я не расслышала, что говорил Каризма о романе «Желание», о новых духах и о своем последнем видео с комплексом упражнений.

– Ваш календарь имеет бешеный успех. – Мисс Ричардс расстегнула верхнюю пуговицу жакета и теперь обмахивалась ладонью, как веером. – Вы не боитесь надоесть публике?

На экране возникла июньская страница календаря: Каризма, весь в сверкающих каплях воды, вылезает из бассейна. Узенькая полоска ткани облегала благородные пропорции его тела.

Мисс Ричардс прекратила созерцать картинку в календаре и вновь обратилась к гостю:

– Вас не тревожит, что любая сенсация приедается и однажды – возможно, очень скоро – на обложках любовных романов вас сменит другой покоритель сердец?

Камера наехала – как гнусный бандит, подумалось мне, – на Каризму. Тот пожал плечами и улыбнулся, но до его глаз улыбка не добралась.

Ведущая рассмеялась, желая показать, что она пошутила.

– Я слышала, у вас скоро день рождения. И хотя тридцать четыре еще не старость, но правдивы ли слухи, что на обложке «Рыцаря на все времена» – долгожданного продолжения романа покойной Азалии Твайлайт – вас заменит другой молодой человек, не похожий на вас?

– К чему загадывать? – На мгновение мое сердце замерло: голос Каризмы звучал не по-английски проникновенно и улыбка вновь озарила его прекрасное лицо. – Я здесь, мне хорошо, и я лублю женщин. Что еще сказать? Я не очень силен в английском.

– Ты говоришь много лучше, чем все иностранцы, вместе взятые, мой дорогой.

Миссис Мэллой бросила мстительный взгляд на дверь, в надежде, что Герта сейчас подслушивает через замочную скважину. Как не стыдно! Рокси даже не покраснела (впрочем, под толстым слоем румян все равно было бы незаметно), когда няня вошла в комнату.

– Фрау Хаскелл! – Фартук Герггы был весь в муке, кончики кос тоже. Не использовала ли она их в качестве кулинарной кисточки? – Вас к телефону.

– Если это мой муж, пожалуйста, скажите, что я перезвоню попозже, когда… э-э… закончу переставлять здесь мебель.

– Нет, это покойник…

– Кто?!

– Покойник Лестер-Смит.

– Черт! Полковник, Герта, а не покойник!

Я направилась к телефону, дождавшись, когда Каризму на экране сменил чайный пакетик, плясавший на толстых ножках в дурацких красных башмачках. Чайный пакетик хлопал ресницами, напоминавшими паучьи лапки, и то улыбался, то плакал, – так ему хотелось попасть в пластилиновый чайник, бесновавшийся рядом.

Нелегко было вернуться к действительности после чудесного общения с мужчиной моей мечты. Однако я попыталась понять, о чем говорит Герта. Мы вышли в холл.

– Фрау Хаскелл, я устроила большой вонючий скандал из-за того, что вы предпочитать смотреть по телевизору, и мне стыдно.

– Вы были совершенно правы, Герта: развлечениями детей надо руководить. – Я протянула руку к телефонной трубке, но няня успела первой подхватить ее и обтереть – трубка была густо обваляна в муке, словно куриная ножка.