Невеста моего брата - Патрик Бессон Страница 14

Софи купила для нас билеты Tempo Challenge, между эконом- и бизнес-классом. Она не захотела присоединиться к Фабьену и Аннабель в «Артотеле», который был, по ее мнению, слишком современным. Она предпочла «Асторию», старое барочное здание, реквизированное нацистами во время Второй мировой, потом высшим советским командованием в 1956 году. Не заняться любовью сразу после нашего въезда в отель показалось бы нам пустой тратой денег. На улице Коссуф было очень шумно, но торговка сырами, как и я, любила уличный шум. Тишина напоминает нам о смерти. Мы гуляли но ночным улицам, прошли через бывшее гетто и вышли к кварталу Оперы, где мы заказали выпивку и пирожные. Венгерские кондитерские изделия — это улучшенная, восточная, сверхкалорийная версия венских кондитерских изделий. Именно в Будапеште, видя, как Аннабель объедается сладостями, я подумал, что когда-нибудь она может сильно растолстеть. Софи выбрала знаменитый zserbószelet — тертый орех, яблоки, абрикосовое варенье, шоколадная глазурь, — а я palacsinta, блин с начинкой из толченых орехов, апельсинных цукатов и винограда, с соусом из черного шоколада и горячего рома.

Мы застали Аннабель на следующее утро в ее отеле. Фабьен уже уехал на съемки, которые проходили в Шентендре, в двадцати километрах севернее Будапешта. Его единственный выходной был в воскресенье. После того как он получал свой еженедельный чек на сумму в семьдесят пять тысяч евро. Как мы и думали, Аннабель висела у нас на шее всю субботу. Точнее на шее Софи, с безразличием оставив меня болтаться позади по солнечным улицам Будапешта. Я понимал, что в нашей четверке торговка сырами установила иерархию: под номером один был мой брат из-за своей известности и денег, под номером два — Аннабель, потому что она была официальной любовницей Фабьена, под номером три — я как брат звезды и под номером четыре — она сама как официальная любовница брата звезды. Было нормальным, что она уделяла больше внимания Аннабель, второму номеру, чем мне, третьему номеру. Став близкой подругой официальной любовницы Фабьена, она может выиграть место передо мной или, по крайней мере, присоединиться ко мне на третьей ступеньке подиума и заполучить две нашивки, стоящие одной моей. У нее был также способ достичь второй позиции: заменить Аннабель в постели Фабьена. Что было вполне возможно. А девушка братца всегда соблазнительна, уж я об этом кое-что знаю. При условии, что она не очень уродлива, а Софи не уродлива. Когда я выбрал Будапешт для нашего путешествия, я предполагал сблизиться с Аннабель, одновременно сознавая, что я сближал, таким образом, Софи и Фабьена, что возможно и было ее тайной целью, ее истинным желанием. Эти мысли одолевали меня целый день. Я забыл, как это скучно — осматривать достопримечательности города. Это очень утомительно — смотреть на город и не видеть его. В нем нужно прожить много лет, чтобы его понять. Я решил довольствоваться спектаклем, который во время прогулок мне показывали затылок, спина, талия, попка и ноги Аннабель. Из-за них я приехал в Буданешт с женщиной, которую я не любил и которая, быть может, любила моего брата.

Аннабель пришла с нами в «Асторию». Можно было подумать, что она оттягивала момент расставания с нами и не торопилась в свой сверхсовременный номер в «Артотеле», чтобы дожидаться там Фабьена. Мы пригласили ее на kàvèhaj в отель. Софи сообщила, что отправляется в туалет. Она не знала, что надо говорить «в уборную». Я взглянул в лицо Аннабель. До этого я не мог его видеть, так как она шла впереди меня.

— Ты давно в Будапеште?

Это был не тот вопрос, который я хотел задать. Вопрос, который я хотел задать был: ты меня любишь? Или: почему ты не можешь признать, что ты меня любишь? Чем меньше она беспокоилась о моей персоне, тем больше мне казалось, что она скрывала от меня свои истинные чувства.

— Пять дней.

— Фабьен попросил тебя приехать?

— Нет. Я не выдержала. Это так ужасно, все эти съемки, которые делают за границей ради экономии. В итоге девушки, которые встречаются с актерами, не видят своих парней.

— Создай профсоюз девушек, которые встречаются с актерами.

— Ты дурак.

— Ты остаешься надолго?

— С компом я могу работать где угодно, но нельзя обедать по электронной почте.

— Ты ведь никогда не пробовала. Ты идешь в ресторан в Будапеште со своим компом, твой собеседник идет в ресторан в Париже со своим, и вы переписываетесь во время обеда. Проблема в том, кто оплатит счет.

— Пополам!

Мы расхохотались. Это был первый раз, когда мы хохотали вместе. Тогда я задумался, к худу это или к добру? Не приведет ли это к тому, что мы станем приятелями, друзьями, товарищами, что может помешать нам стать любовниками?

У венгров есть страсть добавлять в сладости тертые орехи. Но в rètes, которые ела Аннабель, орехи были молотые. В них также были мак, творог и персик без косточки. Аннабель раздумывала, заказать ли ей еще одну порцию, когда вернулась Софи и села за столик. Аннабель заявила, что возвращается в «Артотель». Я решил проводить ее до Дуная. Она пойдет но мосту Эрзебет, а я буду долго смотреть на ее длинный силуэт, медленно удаляющийся в свете заходящего солнца. Уважая свою собственную иерархию, номер четыре не могла оспаривать решение номера три в отношении к номеру два, — Софи сказала, что она пока успеет принять ванну, так как города, которых мы не знаем, в два раза грязнее, чем те, в которых мы живем, а заодно успеет сделать несколько звонков. У нее появился новый поставщик сыра с Корсики, с которым она никак не может договориться о цене. Проблема усложнялась еще тем, что она не была знатоком корсиканского сыра.

Со своими ванильными и фисташковыми домами Будапешт был похож на пирожное. В туристических проспектах нам представляют города с исторической стороны, тогда как турист видит их больше со стороны дорожного движения. Пробка — монумент настоящего. Под беспрерывное гудение машин мы шли в сторону реки. Города, которые больше не принадлежат коммунистам, теперь принадлежат всем.