Секреты скандальной невесты - София Нэш Страница 14

Она демонстративно затолкала письмо в свой карман.

— Нет. Это не имеет к вам никакого отношения. Это личное.

Он вскинул бровь.

— Все и всё, что находится на этой территории, мое, миссис Ашбертон.

Она подняла нетронутый поднос и пошла прочь. Роуленд загородил ей дорогу, заставив остановиться.

— Черт побери, зачем вы поступаете как несчастный карманник?

— У вас есть свои секреты, мистер Мэннинг, у меня — свои. — Что-то вроде озорной улыбки мелькнуло на ее лице. — Но если вы так любопытны, давайте заключим сделку, а?

— Я не заключаю сделки с лицами, которые уже у меня в долгу.

Она театрально вздохнула.

— Мистер Мэннинг, я заплатила свой долг с процентами. Я несколько дней кормила ваших людей, привела в порядок кладовые и кухню. Если вы, захотите заключить со мной сделку, я с удовольствием удовлетворю ваше любопытство.

Он задумался над ее словами, взвешивая все «за» и «против». Затем нехотя спросил:

— И что же вы предлагаете?

— За каждое блюдо, которое вы съедите до моего отъезда, я буду сообщать вам один из моих секретов.

Роуленд не смог сдержать легкого изумления. Он преувеличенно вежливо протянул руку в сторону главного здания и поклонился.

— Я принимаю условие, миссис Ашбертон.

Все пошло совсем не так, как он ожидал, подумал он спустя четверть часа, когда эта ведьма поставила перед ним тарелку возмутительной пищи. Некоторое время они торговались из-за того, какая это должна быть еда. Он хотел привычных яиц, однако она отказывалась открывать свой чертов рот, пока не остановились на обеде, который она приготовила для его работников.

— Я хочу как можно скорее встретиться с теми двумя поварами, — не скрывая раздражения, сказал он.

— Сегодня после обеда вас устроит? — с преувеличенной любезностью отреагировала она.

Посередине глубокого блюда с картошкой в сметане лежал кусок рыбы в каком-то красном соусе. Эту красоту обрамляли несколько побегов аспарагуса. До ноздрей Роуленда долетела комбинация пряных экзотических ароматов, вызывавшая тревогу в его голове.

— Ну вот, мистер Мэннинг, — негромко проговорила она, садясь рядом с ним в столовой, которая еще никогда не использовалась по назначению. — Надеюсь, вам это понравится.

Он построил этот зал для официальных приемов в будущем, когда скопит достаточное количество денег, чтобы привлекать серьезных клиентов.

— И сколько же фунтов вы заплатили за эту экзотическую рыбу? Вы пустите меня по миру.

— Жалкие гроши. Я послала красавца Джошуа Гордона к дочери торговца рыбой, снабдив его суммой вдвое меньше, чем потратила бы ваша кухарка на покупку всевозможной гнили.

— Стало быть, вы находите его красивым?

Элизабет не ответила.

— И эта рыба вполне обычная. Я удивляюсь, что вы не знаете треску — это самая распространенная рыба в мире. Опять же тот, кто ест только яйца и хлеб…

— Ненавижу рыбу.

— Ну что ж, тогда я не скажу вам того, что вы хотите узнать.

Она вдруг улыбнулась, и ее сияющее лицо парализовало его чувства. Он впервые видел ее настоящую улыбку.

— О Господи! Не делайте этого.

— Что? — невинно спросила она.

— Забудьте. — Он заставил себя собраться с силами, чтобы противостоять этой улыбке и ямочкам, которые рассказывали о каком-то неведомом ему счастье. От блюда исходил аппетитный аромат. Роуленд вдохнул его.

— Так какой первый секрет, мадам?

— Вначале поешьте.

— Должен сказать, что ваше занудное поведение портит вам шансы найти нового мужа, миссис Ашбертон. У меня нет для этого времени. Это просто смешно.

— Я испытываю такие же чувства.

Она подалась вперед и, когда он даже не шевельнулся, схватила вилку и мягко отделила кусок рыбы, продемонстрировав, что эта чертова треска приготовлена идеально. Подняв ароматный кусок, с которого капал соус, она поднесла его ко рту мистера Мэннинга.

— Дайте вилку, — сказал он с раздражением. — За кого вы меня принимаете? За младенца? — Он перехватил вилку, задержал дыхание и отправил кусок рыбы в рот.

Это было убийственно — медленно жевать и не набрасываться на остальную часть. Он в раннем возрасте приобрел способность не обращать внимания на еду. Мать обучала этому и его самого, и его братьев, хотя никто из них не овладел этой наукой так хорошо, как он.

Они все знали, что еда — это путь к сумасшествию. О ней не нужно ни говорить, ни придавать ей значение. Им говорили, что праздность и обжорство — постоянный грех богатых и титулованных. Голод обостряет работу ума, оттачивает чувства и пробуждает инстинкт трудолюбия. Требуется всего лишь минимальное количество простейшей пищи, чтобы поддерживать работу организма. Он положил вилку.

— Вкусно, миссис Ашбертон. В самом деле, королевская еда. А теперь говорите.

— Вы должны съесть, по крайней мере, пять кусочков, прежде чем я скажу вам. Пять полноценных кусков, — многозначительно добавила она.

Он тяжело вздохнул:

— Похоже, вы считаете, что я не умею есть, миссис Ашбертон.

На него воззрились гипнотизирующие глаза, но Элизабет не сказала ни слова.

— О Господи. — Он взял вилку и не спеша, с недоверием разглядывая каждый, съел еще три куска, а затем… он просто не смог заставить себя остановиться. Он продолжил жадно поглощать кусок за куском, нарушая правило, которое установил для себя так давно, что не мог даже припомнить.

Он ел с жадностью, которая граничила с обжорством. Он ел до тех пор, пока на тарелке не осталось ни кусочка трески или картошки и ни капли соуса.

Он ел до тех пор, пока не насытился, и вилка звякнула о пустую тарелку, он бросил на нее салфетку.

Затем посмотрел на Элизу.

— Я не вдова, — пробормотала Элизабет.

Ну-ну. Он сделал глубокий вдох.

— И какое это имеет отношение ко мне? Вы обещали, что расскажете мне нечто очень важное, мадам. Хотя… вы должны сказать мне, уж не приютил ли я сбежавшую жену.

— Одно блюдо — один секрет.

Его тело наполнило приятное тепло, он расслабился, что было для него незнакомым ощущением.

— В ответ на съедение этой рыбы с соусом я хочу знать больше, чем ваше семейное положение.

Тихий стук в дверь возвестил о приходе лакея.

— Пришел джентльмен, который хочет поговорить с вами, мистер Мэннинг. Мне сказать…

— Пригласи его сюда. Как раз сейчас, когда со всей едой покончено, время для чайной церемонии. Захвати джин. Да, и вот еще что. — Ему всегда нравилось, как слепо повиновался ему этот лакей.