Дитя порока, или Я буду мстить - Юлия Шилова Страница 14

– А если эта кабинка будет занята?! – истерично воскликнулая и чуть было не выронила трубку.

– Она будет свободна, – резко ответил Виктор и уже болееласковым голосом сказал: – Женька, выручай. Как только меня освободят, мы стобой по деньгам разберемся. Ты внакладе не останешься. Понимаешь, просто житьхочется, спасу нет. Тем более я такую девушку встретил…

– Какую еще девушку?

– Я встретил тебя.

Услышав последнюю реплику, от неожиданности я бросила трубкуи залилась алой краской. Роберт взял меня за локоть и испуганно спросил:

– У тебя какие-то неприятности? Ты не хочешь поделитьсясвоими проблемами?

– У меня нет проблем, – отрезала я и бросилась в кабинет.

Светлана, столкнувшись со мной, шарахнулась в сторону. Яплотно закрыла за собой дверь в кабинет и открыла сейф. Перед глазамипредставился Виктор. Было страшно подумать, что буквально через несколько часовон может стать самым настоящим трупом. Я достала аккуратно сложенные пачкидолларов и принялась считать. Было ровно пятьдесят шесть тысяч. Эти деньги отецкропотливо складывал на полку, аккуратно перетянув пачки резинкой от бигуди.Отложив пятьдесят тысяч, я засунула их в черный целлофановый пакет, остальныеположила в сейф. Только я успела закрыть дверцу, как в кабинет вошел Роберт. Явзяла со стола пакет и недовольно проворчала:

– Ну что ты, ей-богу, за мной по пятам ходишь… Займись лучшесвоей Светланой. Привез в дом девушку и совершенно не хочешь уделять ейвнимание. Некрасиво как-то получается.

– Светлана не просто девушка, Светлана моя будущая жена, –обиделся Роберт и мельком взглянул на мой пакет.

– Мне совершенно безразлично, кем она тебе приходится, –резко бросила я и вышла из комнаты.

Перескакивая через ступеньки, я спустилась вниз, выскочилаиз дома и вывела машину из гаража. Откинувшись на спинку водительского сиденья,старалась успокоиться, но до полного спокойствия было далеко. Я никогда нелюбила этот автомобиль, потому что в нем все напоминало об отце… В бардачкележала целая кипа его рабочих бумаг, в пепельнице валялись его окурки. Даже назаднем сиденье красовался его малиновый галстук, до которого я так и не смогладотронуться.

Положив пакет рядом с собой, я выехала на шоссе и облегченновздохнула. Наверное, я и сама не ведала, что творила в данный момент, но ятвердо знала, что эти деньги играют роковую роль в жизни человека, с которымсовершенно случайно свела меня судьба. Нажав на газ, я помчалась быстрее и длятого, чтобы успокоить собственные нервы, включила музыку на полную катушку.

Перед глазами вновь возник отец. Будь он проклят! Когда женаконец я смогу от него избавиться?! Мало того, что он мучил меня при жизни,так он не отпускает меня даже после своей смерти.

Неожиданно вспомнился небольшой двухэтажный Дом ребенка. Я,маленькая девочка с короткими косичками, играю с такими же брошенными детьми,как я. Мы сидим на старом, допотопном, поеденном молью ковре и рассматриваемсвои затертые игрушки. Я ловлю злобный взгляд нашей воспитательницы и опускаюглаза. Мы все называли ее мамой, но не оттого, что нам так хотелось, а оттого,что нас заставляли ее так называть. Я всегда боялась свою воспитательницу,потому что она могла наказать нас за любую провинность: поставить в угол,ударить или хорошенько оттаскать за волосы. Она называла нас подкидышами икаждый раз ранила каким-нибудь обидным словом. Когда нас выводили за пределыдетского дома, я с любопытством смотрела на молоденьких мам, которые везлинарядные коляски с такими же нарядными, разодетыми детьми. Они говорили имласковые слова, кормили конфетами, зацеловывали… Я верила, что моя мама тожегде-нибудь живет, она обязательно обо мне вспомнит и заберет при первойвозможности. Она очень добрая, ласковая и очень сильно меня любит. Конечно, вдуше я по-детски на нее злилась, но знала, что, как только она за мной придет,я прощу ей все на свете и прижмусь к ее груди. Но время шло, а мама по-прежнемуза мной не приходила, и я вновь и вновь засматривалась на дорогие коляски и сзавистью улыбалась чужим мамам. Воспитательница ругалась, чтобы я не вертеласьпо сторонам, и отвешивала мне подзатыльники. Я тихонько всхлипывала, сжималакулаки и опускала глаза. По ночам, когда другие дети засыпали в полуразваленныхкроватях, я поднимала голову и прислушивалась к каждому шороху. Как только до моихушей доносились из коридора шаги, я вскакивала с кровати, приоткрывала дверь.Мне по-прежнему казалось, что это пришла моя мама. Она очень долго добиралась ипоэтому смогла приехать только ночью. Быстро приглаживая волосы, чтобы, не дайбог, мамочка не увидела меня лохматой, я высовывала в коридор голову и…встречалась с ненавидящим взглядом воспитательницы. Она курила сигарету ипускала в мое лицо струйки едкого, невкусного дыма. Я громко кашляла и терлазаслезившиеся глаза. Через несколько секунд, получив очередной подзатыльник, ябежала к кровати и пряталась под одеялом. А однажды… Про это даже не хочетсявспоминать…

Мне не хотелось вспоминать, но прошлое плотно взяло меня втиски и никак не хотело отпускать. Однажды я узнала, что у детей бывает не толькомама, но и папа. Ранним утром нас нарядили в праздничную одежду и построили вмузыкальном зале. В зал вошел мужчина и стал оглядывать каждого с головы доног. Воспитательница громко объявила о том, что этот мужчина хочет удочеритьмаленькую девочку и стать ей отцом. Мальчики его не интересуют. Поэтомумальчики должны сделать шаг вперед и отойти в противоположную сторону. Мужчинаходил вокруг нас, придирчиво разглядывал. Так повторилось несколько раз, апотом, остановившись рядом со мной, он спросил, как меня зовут, и протянул мнебольшую плитку шоколада. Я посмотрела на него благодарными глазами имоментально раскрыла шоколад. Затем поломала его на множество маленькихкусочков и поделилась с каждым из стоявших рядом детей. Остался всего одинкрохотный кусочек. Я поднесла его к носу, блаженно понюхала, посмотрела на свети с нескрываемым удовольствием проглотила. Мужчина громко рассмеялся и подошелк воспитательнице. Они о чем-то говорили, показывая на меня. Я же рассматривалаобертку от шоколада и чувствовала себя самой счастливой на свете. Мне былобезумно приятно, что незнакомый дядя дал шоколад именно мне, а не кому-нибудьдругому.