Влюбленный виконт - Эмма Уайлдс Страница 14

— Я не могу.

— Почему?

— Потому. — Элизабет смотрела на подругу с ужасом. — Если я скажу Майлзу, что, по моему мнению, он должен начать ухаживать за той или иной барышней, он никогда не станет этого делать. Если я посоветую ему подумать о романе с мисс Мейер, он просто почувствует к ней отвращение. Больше всего на свете он любит раздражать меня. Мы вечно препираемся то по одной, то по другой причине.

— Ты говорила, что вы с ним были неразлучны в детстве.

— Мы вместе росли, а это не одно и то же.

Это не соответствовало действительности. Тот Майлз, которого она помнит, изменился. Трудно было сказать, в чем именно, но это так.

— И все же на днях ты вальсировала с ним дважды.

Эмилия Сент-Джеймс, казалось, рассматривает группу детей, играющих под неусыпным надзором нянек, но губы у нее кривились.

— Он мой двоюродный брат.

Элизабет повела плечами, наслаждаясь теплым прекрасным фетром. Парк, как и можно было ожидать, был переполнен разодетыми по моде дамами и джентльменами, на дорожках для верховой езды тоже было многолюдно. Молодые леди шли рядом и держали над головами зонтики.

— Мы выросли вместе. Честно говоря, я не понимаю, почему он привлекает к себе столько внимания. Он ведь просто… просто Майлз.

Ее подруга рассмеялась.

— Для тебя — может быть. Для остальных молодых женщин, выезжающих в этом сезоне, он скорее восхитительно хорош собой. И еще говорят, что он обладает бесспорным умением флиртовать и что у него исключительно томная улыбка. Поверь мне, я очень хорошо знаю силу порочной томной улыбки.

Учитывая то, что Эмилия недавно вышла замуж за одного из самых известных лондонских повес, лорда Александра Сент-Джеймса, младшего сына герцога Беркли, она скорее всего действительно это знала.

— Хм. Но Майлз в два раза… нет, даже в три раза менее очарователен, чем твой муж, — пробормотала Элизабет. — Он резок и по временам раздражающе самодоволен. Не говоря уже о его чувстве юмора, которое порой бывает очень даже сомнительным.

— Его считают просто очаровательным.

— Если бы они его знали, то изменили бы свое мнение.

— Именно этого и хочет Сюзанна. Получить возможность узнать его. Майлз Хоторн не имеет титула и не богат, но у нее хватит денег для обоих, да и отец балует ее.

Как ни странно, но упоминание о недостатках Майлза в качестве поклонника заставило Элизабет ощетиниться.

— Его семья, даже если отставить в сторону семью Доде, безукоризненно респектабельна.

— Об этом я и говорю. — Эмилия слегка подняла брови. — Могу ли я сказать Сюзанне, что ты слегка подтолкнешь своего кузена в ее сторону? Она твоя подруга.

Легкое раздражение, охватившее Элизабет, не поддавалось никакому объяснению. Ее совершенно не интересовало, о какой девушке Майлз предпочтет думать в романтическом смысле. Она коротко кивнула.

— В следующий раз я упомяну ее имя, хотя не уверена, что это что-нибудь даст.

— Спасибо.

Элизабет покосилась в сторону.

— Может быть, ты могла бы ответить услугой на услугу.

Эмилия — белокурая, одетая в этот теплый вечер в потрясающее платье из муслина лимонного цвета, с зонтиком в изящных пальчиках — была воплощением настоящей английской красоты: светлая кожа, блестящие волосы, схваченные на затылке, лазурные глаза в обрамлении длинных ресниц. Неудивительно, что Сент-Джеймс влюбился в нее. А Александр Сент-Джеймс — один из самых близких друзей Люка.

— Как это? — Эмилия вопросительно подняла брови. — Неужели кто-то привлек к себе твое внимание? И Алекс его знает?

— Я имею в виду не такую услугу. Я беспокоюсь о брате, — напрямик сказала Элизабет. Эмилии можно доверять, в этом она ничуть не сомневалась. — Я знаю, что ты слышала о пари, которое имело место на днях. Насколько мне известно, весь Лондон взбудоражен.

Перед ними какой-то малыш бежал за щенком, и тот, и другой были очаровательно неуклюжи, а нянька поспешала за ними со снисходительным выражением на лице. Эмилия улыбнулась, глядя, как и щенок, и малыш упали, как замелькали пухлые ножки и виляющий хвост, как малыш залился смехом. Она согласилась:

— Да, я слышала.

Зеленая трава касалась их подолов, легкий ветерок ласкал кожу.

— Если тебе будет удобно, спроси у Алекса, не заметил л и он в последнее время, что с Люком что-то не так? Они хорошо знают друг друга, и если Алекс доверяет кому-то, так это ему или лорду Лонгхейвену. Мне бы и в голову не пришло просить о чем-нибудь этого ужасного маркиза, но ты, — сказала она многозначительно, — хорошо знаешь Алекса.

В голосе Эмилии прозвучала веселость:

— Полагаю, ты можешь это утверждать, поскольку он мой муж.

Слово «муж» вызывало в воображении смутные картины темных спален и тайных прикосновений, и Элизабет должна была признаться, что недостаток осведомленности о том, что именно влечет за собой замужество, все больше становился предметом ее размышлений по мере продолжения светского сезона.

— Ты всегда улыбаешься определенным образом, когда называют его имя. Неужели это на самом деле так…

Голос ее замер, потому что она не знала, как закончить фразу.

— Волшебно? — предположила Эмилия, понизив голос. — Я, конечно, не могу говорить за всех, только за нас… да.

— Я, право, не могу себе этого представить.

Пока что светский водоворот в достаточной степени увлекал ее, но никто не произвел на Элизабет особого впечатления. Молодые люди варьировали от фатоватых и пылких до уравновешенных и искушенных, но никто из них не возбуждал в ней особого интереса. Некоторые ей очень нравились, некоторых она находила приятными, но, в общем, все они вызывали у неё сомнение.

Она хотела влюбиться, понимала, что смотрит на весь этот процесс безнадежно романтическим взглядом, но раз такое случилось с Эмилией, так почему же это не может случиться и с ней тоже?