Шаг в неизвестность - Робин Доналд Страница 14

— С удовольствием посмотрю его. Как называется город, над которым мы сейчас пролетаем?

— Вангарей, — сказал Алекс. — Это единственный город на северном побережье.

Серина взглянула вниз:

— Как красиво! Эти потрясающие скалы, подступающие к самому берегу, и порт, врезающийся прямо в сердце города! Но вообще-то в Новой Зеландии все не менее красиво.

— Здесь также есть и неприглядные места, — пожал плечами Алекс. — Некоторые города у нас старые, неухоженные, а другие построены неудачно, без учета местности.

— Я читала и слышала кое-что о Южном острове, — сказала Серина, — но мало знаю о северной части страны.

— Южный остров потрясающе красив. Я постараюсь показать тебе его. Но сам я родился и вырос на севере — здесь мой дом, поэтому для меня это самое прекрасное место на свете.

Не подумав, Серина сказала:

— Должно быть, это счастье — испытывать такие чувства к родным местам?

— А ты не испытываешь?

— Нет, — сказала она, мгновенно пожалев, что проговорилась. — Мои родители родились в Монтевеле и всю жизнь мечтали вернуться на родину. Ницца была лишь временным пристанищем для них. Мне кажется, я уже родилась с тоской по родине, которую никогда не знала. И я всегда чувствовала себя чужестранкой. — Серина покачала головой и вздрогнула, когда увидела его голубые глаза, смотревшие на нее из-под полуопущенных ресниц. — Нет, «чужестранка» — это слишком сильно сказано. Скорее — «перемещенная».

— Ты прекрасно говоришь на английском, как на родном языке, — похвалил Алекс.

Она пожала плечами:

— У нас с Дораном была няня-англичанка, а затем гувернантка из Шотландии.

Кажется, ему это было не очень интересно, так как он тут же спросил:

— Ты никогда не была в Монтевеле?

— Мы не можем туда поехать. Правительство запретило возвращаться в страну членам королевской семьи. Я не чувствую особо сильной потребности нарушать закон. Или у меня просто не хватает мужества.

— Твой брат испытывает такие же чувства?

Алекс увидел, как застыло ее лицо.

— Думаю, да, — невозмутимо произнесла Серина, повернув голову, чтобы он не видел ее лица.

Алекс уселся на свое место.

Знала Серина или нет о замыслах Дорана, она беспокоилась о нем. И это, возможно, означало, что знала… Вероятно, несмотря на свою явную покорность судьбе, она жаждала стать принцессой Монтевельской реально, а не только номинально.

Серина отвернулась от него, и сердце его дрогнуло. Как бы Алекс ни старался рационально объяснить свою реакцию в отношении Серины, — а он потратил на это, черт возьми, несколько прошедших бессонных ночей! — все оказалось напрасным. В ту секунду, когда ее пальцы прикоснулись к его щеке, Алекса пронзило сильное желание, и он моментально забыл о всех разумных доводах держаться от Серины подальше.

А их поцелуй… Это стало для него откровением.

А когда он увидел, как юный Гилберт целует ее в обе щеки, ему мгновенно захотелось схватиться за оружие. Алексу пришлось сдержать в себе непомерное желание отшвырнуть этого парня подальше от Серины.

Тело Алекса напряглось. Безжалостно и твердо он загнал неприятное воспоминание глубоко внутрь себя. Герд нуждался в информации — и эту информацию он не сможет получить, если он, Алекс, позволит своим гормонам затуманивать себе мозги.

Может быть, Серина решила заморочить ему голову, притворившись, что сильно заинтересовалась им?

«В этой игре могут принимать участие два человека», — быстро подумал Алекс.

А если он причинит ей боль? Возможно, но если ее брат, опередив его, осуществит свои планы, Серина будет страдать еще больше, потому что вряд ли Доран выдержит вторжение в Монтевель.

И Алекс принял решение.