Мой ирландский хулиган - Анна Антонова Страница 14

– Какие вы колоритные персонажи, – ухмыльнулся Максим. – Городские сумасшедшие сразу почувствовали родственные души.

– Да, мы такие, – самодовольно согласился Женька, для разнообразия проигнорировав и «персонажей», и «сумасшедших». – Вот у вас тут народ чудной! У нас бы и в голову не пришло в автобусе с незнакомыми людьми здороваться, даже если они тебе показались очень прикольными.

– Кстати, – вспомнила я, – твоя мама говорила, что так никто не здоровается, а вот, пожалуйста.

– Значит, тоже турист, – нелогично предположил Максим и вдруг закричал: – Стой, ты куда!

Я, шагнувшая было на «зебру» пешеходного перехода, испуганно замерла.

– Это для кого написано? – указал он на дорогу.

На асфальте красовалась огромная надпись белыми буквами: «LOOK RIGHT» [24].

– В Ирландии правостороннее движение, – нравоучительно сказал он. – Возможно, вы уже успели заметить, что водитель сидит не слева, а справа?

Мы, конечно, успели это заметить, хотя и не катались на переднем сиденье.

– Поэтому, переходя дорогу, надо смотреть сначала направо, а потом налево, – продолжал лекцию Максим. – И для таких, как вы, рассеянных с улицы Бассейной, сделали специальную надпись.

– Как мило, – притворно восхитился Женька. – Ирландец до мозга костей помнит русские детские стишки!

– Пойдемте, – потянула я, чтобы пресечь перепалку.

Перед тем как шагнуть на переход, я решила законопослушно посмотреть направо, для чего мне пришлось сделать над собой небольшое усилие.

– Голова не поворачивается, – пожаловалась я.

– Вот она, сила привычки, – заметил Женька, когда мы наконец перешли на другую сторону улицы.

Солнце ярко светило, но практически не грело, поэтому мы быстро нырнули в собор. Конечно, там было нисколько не теплее, но мы по крайней мере спрятались от вездесущего ветра.

– Сурово тут у вас, у католиков, – огляделся Женька. – Не то что у нас церкви – веселые, нарядные, разноцветные. А у вас серые каменюки, и все.

– Зато у вас стоять надо, – парировал Максим. – А здесь скамеечки удобные. Не хотите, кстати, присесть?

Присесть особо не хотелось – совсем недавно несколько часов просидели в машине! – но мы тем не менее послушно уселись на деревянную скамейку с мягким бархатистым сиденьем. Под ногами обнаружилась ступенька, тоже обитая бархатом.

– А это что, для гномов? – пошутил Женька.

– Для коленопреклонений, – серьезно отозвался Максим.

– С ума сойти! Коленопреклонение – и то с комфортом! А где же аскеза и смирение плоти?

– А ирландские гномы, кстати, называются лепреконы, – продолжал познавательный рассказ Максим. – Они ходят в зеленой одежде и держат в руке левый башмак, так как шьют обувь, но во время работы людям никогда не показываются. У каждого из них свой горшочек золота. Есть ирландская легенда – если прийти к основанию радуги, можно найти золото лепрекона.

– Нашел где рассказывать о гномах, – фыркнул Женька. – В соборе! Вот покарает тебя святой Патрик, будешь знать!

– Лепреконы – как раз его спутники, – разочаровал моего друга Максим. – И главные персонажи празднования Дня святого Патрика.

– И тут выкрутились, – восхитился Женька. – Правильно, со святым не очень-то попразднуешь!

– На самом деле ты прав, мой юный друг, – снисходительно заметил тот. – Я читал, что образ лепреконов растиражировали в рекламных целях. Не делать же сувениры со святым Патриком!

– Как не стыдно – расселись в соборе и такую чушь несут, – возмутилась я. – Пошли отсюда!

– Никто не понимает, – легкомысленно отозвался Женька.

– Ага, ты единственный русский турист, единственный и неповторимый! – съязвила я.

– Или ты гнева святого Патрика боишься? – прищурился он.

– Нет, лепрекона, – в тон ответила я и поднялась со скамьи.

Когда мы вышли из собора, на улице наконец немного потеплело.

– Может, перекусим? – огляделся по сторонам Женька.

Я мысленно поблагодарила его – он прочитал мои мысли. После нашего более чем раннего завтрака прошло уже прилично времени, но сама я напоминать о еде стеснялась, чтобы не прослыть обжорой.

– Может, ты и в Дублине какое-нибудь суперское заведение знаешь?

– Пивоварня «Гиннесс», – с серьезным видом ответил Максим.

Тут зазвонил его телефон и прервал увлекательный разговор.

– Да, мам, – ответил он. – Все нормально, осматриваем достопримечательности. Собираемся где-нибудь перекусить. Почему не надо? Окей, понял.

Он нажал на отбой и доложил:

– Они сделали все дела и предлагают поесть вместе. Сказали идти к О’Коннел-стрит, у маман там любимое кафе.

– А ты знаешь, где эта стрит? – поинтересовался Женька.

– Обижаешь, – отозвался Максим. – Топайте за мной, отведу в лучшем виде.

И мы потопали. О’Коннел-стрит оказалась центральной улицей Дублина, шумной и оживленной. В ее начале возвышался огромный памятник, а ближе к середине – сверкающий на солнце шпиль.

– Наконец-то нашлось место, где по-настоящему мало туристов, – довольно огляделся Женька. – Я думал, их в Скандинавии не будет, но там болтались толпы японцев и вообще куча народу. А здесь даже на центральной улице никого.

– Откуда ты знаешь, кто турист, а кто нет? – возразила я. – На нас, например, не написано.

– Ты видишь тут толпы баранов во главе с экскурсоводом? – нелюбезно охарактеризовал он организованный туризм.

– Нет, – вынуждена была признать я.

– Памятник в центре города, а туристов нет, – довольно кивнул он. – Кстати, что это за мужик в пиджаке?

Максим поморщился, но все же ответил:

– Дэниэл О’Коннел, борец за права ирландцев.

– А что за палка там торчит? – не унимался Женька.

Я видела – он специально выводит четвероюродного братца из себя, и все ждала, когда тот взорвется, но Максим как ни в чем не бывало отвечал:

– Дублинская игла, совсем недавно поставили. Шпиль сто двадцать метров высотой. Символ чего-то там, – он наконец тоже сбился на Женькины формулировки. – Кстати, именно там нам встречу назначили.

Встретившись с мамами, мы свернули на одну из боковых улиц, зашли в шумное кафе самообслуживания и встали в очередь.

– Что будем есть? – поинтересовалась Оксана. – Может, ирландское рагу?

– С крысой? – встрял Женька, который никак не мог остановиться.

Мамы усмехнулись – видимо, были знакомы с первоисточником, – а мы поспешили отказаться: