Обратная сторона медали - Татьяна Минаева Страница 14

Извернувшись, она просунула свою ногу между ног Стефана, они покачнулись и рухнули на развороченную постель. Но улизнуть Алисе не удалось. Она злилась, и с каждой секундой схватка их становилась все ожесточеннее. Стефан смыкал пальцами ее локти, запястья, но она выворачивалась и беспорядочно била его в грудь и плечи. Звук их тяжелого от борьбы дыхания отчетливо слышался на фоне общей тишины.

– Да угомонись ты! – воскликнул Стефан, получив очередной тычок в ребра, и попытался перехватить вторую руку Алисы. И вроде бы, борьба уже не имела смысла, но Алиса была непредсказуема. Кажется, она всерьез вознамерилась прикончить его…

Ответом ему послужило лишь напряженное сопение и еще более яростное сопротивление. Ее ягодицы вдавились в его бедра, грудь вздымалась под его рукой. Стефан старался не реагировать на жаркую тяжесть в паху, но с каждым ее движением это становилось все более трудным. Если бы она хотя бы не возилась так сильно, не прижималась к нему так тесно …

Алиса пыталась оттолкнуть его от себя, но он прижал ее своим телом, поймал наконец оба запястья и задрал руки над головой. Она протяжно, горячо выдохнула. Глаза ее, темно-карие, были широко открыты, пушистые волосы рассыпались ореолом вокруг головы, платье задралось почти до живота. Стефан чувствовал ее жар, чувствовал, как она дышит. Взгляд его скользнул по ее лицу – от глаз к приоткрытым губам. Алиса снова выдохнула, и ее дыхание, теплое, влажное, с запахом шоколада и коньяка, коснулось его рта. Лишь на секунду он потерял контроль над собственными желаниями, но этого хватило для того, чтобы почувствовать вкус ее губ. По телу Стефана прошлись миллиарды мелких электрических разрядов, согревая его оглушительной волной возбуждения. Джинсы, и без того тесные, бугрились под напором плоти. Он думал, что Алиса оттолкнет его и где-то на краю сознания уже готовился к оправданиям, но она лишь громко застонала и, согнув ногу в колене, прижала ее к его бедру. Изгиб ее шеи был настолько беззащитным и нежным, что он без размышлений прильнул к нему ртом. Шелк ее бедра, тонкое кружево белья, – он гладил мягкую кожу, кончиками пальцев касался каемки трусиков, и все в нем плыло от мощи собственного возбуждения. Обрисовав вырез платья, он почти невесомо провел ладонью по скрытой хлопком груди, поцеловал Алису в уголок рта, в подбородок. Трепет ее тела отзывался в нем волнением. Ее взгляд, влекущий, откровенный, проникал в его суть и будил что-то первобытное, переплетающееся побегами черно-красной лозы. Взяв ее руку, он провел кончиком языка по запястью, по венке, бегущей к сгибу локтя. Губы его тронули маленькую родинку. Слегка сдвинув ткань платья, он стал целовать выемку между плечом и шеей, изгибы ключиц. Что-то невнятно прохныкав, Алиса потянулась к нему и нетерпеливо начала расстегивать пуговицы его рубашки.

Пальцы слушались ее плохо, тело пылало. Она не могла ждать – ей казалось, что каждая секунда промедления похожа на маленькую смерть. Она жаждала касаться его: его груди, его рук, ей хотелось, чтобы он наполнил ее. Между бедрами все болело и пульсировало, подрагивающий от судороги предвкушения живот скручивало морскими узлами острого желания. Распахнув рубашку Стефана, она жадно, ладонями стала гладить его грудь. Темно-карие глаза превратились в черные омуты. Крепкие плечи под ее пальцами, сильные загорелые руки… С губ ее слетел стон, когда он, поймав ее ладонь, вновь стал целовать запястье. Это было хорошо и немилосердно жестоко. Слишком медленно… слишком… слишком!

– Да сделай ты уже это! – просипела она, вырывая у него свою руку. – Либо сделай, либо проваливай! – Живот свело очередным болезненно-тягучим, сладким спазмом, и она с придыханием откинула голову. Почувствовала твердую выпуклость его паха, скрытую грубой джинсовой тканью. Прижалась к нему в нетерпении вобрать в себя, застонала, ловя губами пальцы, тронувшие ее губы.

– Ты хочешь, чтобы я сделал это быстро?

– Да, чёрт тебя подери! – всхлипнула она. – Именно этого я и хочу, сукин ты сын!

Стефан не очень-то понял окончание фразы, но главное уловил безошибочно. Через мгновение белый лоскут платья уже лежал рядом на постели, а он с жадностью втягивал в рот напряженный коричневый сосок ее округлой полной груди. Выгнувшись, Алиса притянула к себе его голову. Она хотела этого, она жаждала этого. Пульсация в ней усиливалась, прокатывалась до самых пальцев, отдавалась в бедрах и коленях. Если он не сделает этого прямо сейчас… Если он помедлит еще хоть самую малость… Она ударила по постели ладошкой и потянулась к пуговице на его джинсах. Нервно, не справляясь с собственной дрожью, дернула, потом еще и еще. Почувствовала, как пальцы ее тонут в мужских пальцах, а через секунду уже гладила убегающую вниз полоску темных волос на его животе.

Розовое кружево ее трусиков скрутилось в жгут под его руками. Первобытная нагота ее маленького тела была столь обворожительной, что Стефан неудержимо впился в ее рот, рьяно проталкивая свой язык. Она, казалось, только этого и ждала. Пальцы ее зарылись в его волосы, язык столкнулся с его языком, сквозь поцелуй прорвался хриплый, гортанный стон. Она раскрылась ему, подставляя себя, требуя его для себя. Колени ее разошлись в стороны, бедра подались навстречу. Коготки мягко царапнули правую лопатку, щекотнули крепкие мышцы вдоль позвоночника, погладили поясницу и спустились ниже.

– Ну давай же, – выдавила она, впиваясь в его ягодицы, и тут же вскрикнула, почувствовав его внутри.

Его проникновение отозвалось в ней болью, раскаленными искрами удовольствия, водоворотом, с каждым движением неустанно раскручивающимся шире и шире. Она снова закричала, и крик этот сменился стоном, а после всхлипом. А потом всю ее затрясло, спираль в ней развернулась, словно долго сдерживаемая сильная пружина, и остановить это она уже не могла. Ее плоть сокращалась вокруг него, грудь наполнилась теплом, живот напрягся и опал. Она чувствовала Стефана, чувствовала его ритмичные толчки, чувствовала его успокаивающие поглаживания на своем лице и теле. Он что-то шептал на русском, английском, французском и немного на немецком, а она, обессиленная и пьяная, впитывала его в себя. Вся она изголодалась по этому простому ритму – ее тело, ее губы, вся ее сущность. Он раскачивался в ней, гладил ее, трогал ее, а она казалась себе нищенкой, с протянутой рукой стоящей на паперти. В голову постепенно возвращались мысли, но даже они не смогли сдержать вновь прокатившуюся по ее телу волну. Она оказалась уже не столь сильной, и все же заставила ее тело изогнуться, а пальцы впиться в скомканное одеяло. Закрыв глаза, Алиса хватала воздух раскрытым ртом, и тепло захлестывало ее, словно волны вечно-летнего моря. Ей хотелось пить, ей хотелось плакать, ей хотелось исчезнуть…

Стефан глухо застонал, плотно прижался к ней бедрами. Она чувствовала его эйфорию, чувствовала его финал, чувствовала его в себе. Но руки больше не касались его, только колени все еще прижимались к его бедрам, и сила его пульсом отдавалась в ней. Глядя на нее, он провел тыльной стороной ладони по ее взмокшему лбу, по влажной шее, по груди с торчащими сосками. Палец его обрисовал ключицы, скользнул в ложбинку меж грудей. Алиса мечтала, чтобы он встал и ушел, чтобы промолчал и чтобы дал возможность ей не говорить ничего самой. Что она могла ему сказать?! Разве чтобы он убирался…