С тобой мои мечты - Мэй Макголдрик Страница 14

Миллисент хотела сблизиться со своим новым мужем, но для этого нужно было избавиться от терзавшего ее чувства страха и тревоги. За несколько часов после свадебного обряда ей пришлось выслушать немало жутких рассказов о Лайоне Пеннингтоне. Все говорили о его крутом и необузданном нраве. Той весной, когда произошел несчастный случай, Эйтон четырежды дрался на дуэли, хотя поговаривали, что поединков было гораздо больше. И еще ходили упорные слухи, что он убил свою жену.

Уэнтуорт тоже убил свою первую жену. И было немало случаев, когда он едва не лишил жизни и Миллисент. Молодая женщина невольно вздрогнула, вспомнив, как это случилось впервые. Перед ее мысленным взором снова возникла надвигающаяся на нее грозная фигура мужа с хлыстом в руках. Она стояла, не в силах двинуться с места, не веря, что все это происходит в действительности. Тогда они были женаты меньше месяца. Удивительно, как ей удалось это пережить, выдержать этот ужасный брак.

Все еще дрожа, Миллисент вдруг вспомнила, как в первый раз сегодня увидела графа. Он смотрел на нее своими голубыми глазами тревожно, но никак не враждебно. А когда она так неловко пыталась помочь ему в карете, он рассердился, но Миллисент не почувствовала страха. «Это совсем другая история, — успокоила себя она, — и совсем другой мужчина».

Поднявшись из холла по широкой лестнице, Миллисент прошла по коридору и остановилась у двери Охинуа. Старая африканка провела весь вечер у себя в комнате. Миллисент была рада узнать, что Амина пару раз заходила к ней. Слуги доставили ей в комнату таз и воду для мытья, а позднее — еду и чистую одежду.

Миллисент задумалась о том, как много всего еще предстоит сделать. Нужно постараться, чтобы Охинуа почувствовала себя здесь в безопасности, а еще надо срочно дать объявление и найти кого-то на место управляющего. Ей предстояло решить, как лучше распорядиться деньгами, но мысли разбегались и в голове была сплошная путаница. Словом, надо было сесть и как следует все обдумать, чтобы определить, с чего лучше начинать.

Чувствуя себя слишком усталой, чтобы разобраться в этой мешанине, Миллисент подошла к комнатам графа, собираясь уже постучать, но на мгновение замерла, вспоминая те ужасные дни, когда эти комнаты занимал Уэнтуорт. Временами ее бросало в холодный пот лишь от того, что она проходила мимо них по коридору. Но Миллисент отогнала подальше свои страхи и тихо постучала. Дверь открыл Гиббз. При виде Миллисент он удивленно поднял брови.

— Леди Эйтон?

Миллисент ошеломленно посмотрела на него. Никто еще не называл ее так. Новое имя прозвучало слишком непривычно. Леди Эйтон. И все же ей удалось побороть в себе желание оглянуться и поискать глазами эту таинственную леди.

— Граф уже спит, мистер Гиббз?

— Да, миледи. — Камердинер отступил, приоткрыв дверь. Миллисент смогла разглядеть изголовье кровати и лицо спящего. Она не стала входить в комнату.

— Он поужинал?

— Боюсь, его светлость потерял аппетит после всех этих долгих часов в дороге, но он съел немного супа, спасибо.

— Кто-то все время должен оставаться с ним?

— Мы пытаемся, миледи. По крайней мере когда он бодрствует.

Миллисент кивнула, вспомнив, каким беспомощным казался сегодня лорд Эйтон, застрявший между двумя сиденьями в карете.

— А чем любит заниматься граф, мистер Гиббз? — Видимо, вопрос оказался совсем неожиданным, потому что слуга растерянно замолчал, не зная, что ответить. — Я имела в виду, как он теперь предпочитает проводить время?

— Ну, большую часть времени он проводит в кресле или в постели.

— Да нет, я хотела спросить, любит ли он читать, или, может быть, ему кто-то читает вслух? Есть ли у него любимая газета, которую я могла бы достать для него? Или же ему нравится играть в карты?

— Нет, миледи, ничего такого. Его светлость предпочитает смотреть в окно. Вот, к сожалению, и все его развлечения.

У Миллисент от жалости защемило в груди. «Что это за жизнь?» — подумала она и мысленно дала себе слово внести приятное разнообразие в распорядок дня своего мужа. Она бросила прощальный взгляд на спящего графа. Он выглядел усталым и подавленным. И уже ничем не напоминал буяна и задиру, несмотря на свою репутацию.

— Вы довольны своей спальней, мистер Гиббз?

— Да, она гораздо лучше, чем я думал, миледи. Я вам очень признателен.

— Что ж, хорошо. Тогда спокойной вам ночи. — Она повернулась, чтобы уйти к себе в комнату.

— Леди Эйтон. — Гиббз вышел в коридор вслед за Миллисент. — Раз уж я здесь, если в Мелбери-Холле найдется для меня работа, я с удовольствием помогу вам, только скажите. Думаю, его светлость не станет возражать.

Со слов вдовствующей графини Миллисент знала, что шотландец был в услужении у лорда Эйтона долгие годы.

— Вы видели, как я сегодня уволила мистера Дрейпера. Может быть, вы взяли бы пока на себя роль управляющего, поскольку я как раз ищу ему замену.

— Да, миледи. Я сделаю все, что смогу. Я здесь, чтобы служить вам.

Миллисент благодарно кивнула, но с удивлением поймала себя на том, что не испытывает ни облегчения, ни душевного подъема, хотя у нее и появился толковый помощник. Все ее мысли были заняты мужчиной, которого она нашла вчера в карете беспомощным, нелепо зажатым между двумя сиденьями. Его бледное, полное отчаяния лицо так и стояло у нее перед глазами.

— Какого дьявола вы согласились взять у нее деньги? — прошипел Джаспер Хайд. — Вы же отлично знали, черт вас возьми, что, раз она заполучила рабыню, это полностью меняет дело.

— Приношу свои извинения, сэр, но…

— Катитесь к дьяволу вместе со своими дурацкими извинениями! — Плантатор грохнул кулаком по столу. — Проклятые законники!

Мистер Платт, маленький человечек, сложил руки перед собой на столе.

— К сожалению, мистер Хайд, наши планы оказались сорваны. Я не мог найти повода отказаться от уплаты наличными. Предложенная сумма покрыла все немалые долги леди Уэнтуорт. Ее поверенный даже не стал торговаться, чтобы избежать выплаты процентов за текущий месяц. Она выложила всю сумму, которую была вам должна, до последнего фартинга.

Острая боль, внезапно пронзившая грудь Хайда, помешала ему вновь ударить кулаком по столу. Рукой он нащупал ребра пониже сердца, где болело и жгло сильнее всего. Казалось, кто-то воткнул раскаленный кинжал ему в грудь и поворачивает лезвие. В этом месте не было ни синяков, ни кровоподтеков. Все доктора, которым Хайд жаловался на свой недуг, объясняли ему, уснащая свою речь учеными словами, что с ним все в порядке. Они заверяли Хайда, что сердце абсолютно здорово. Это он и так знал. Боль появлялась всегда внезапно, резко усиливалась, достигала высшей точки, а потом мало-помалу стихала.

— Вам нехорошо, мистер Хайд?

— Вы предлагали им отдать… отдать чернокожую женщину в счет долга?

— Да, но сэр Оливер даже не стал это обсуждать.