Пробуждение любви - Кэрол Мортимер Страница 14

— Благодарю вас, — чопорно кивнула Брин, принимая бокал с вином из его рук. — Вы…

— Позвольте мне, по крайней мере, выпить, прежде чем вы начнете снова, — растягивая слова сказал Алехандро и устало опустился в один из шезлонгов. Он сделал несколько глотков вина и вопросительно посмотрел на нее. — Теперь можете продолжать, — насмешливо разрешил он.

Взгляд Брин был уничтожающим.

— Я рада, что вы находите это забавным, Алехандро, — с возмущением парировала она, отчаянно пытаясь разжечь свой угасший гнев. Но это оказалось весьма затруднительно в обществе почти обнаженного мужчины.

Ну давай же! — мысленно приказала себе Брин. Алехандро — не первый мужчина, которого ты видишь в плавках.

Нет. Но он — первый, с кого ей хотелось сорвать их, чтобы взглянуть, что там под ними.

Она покачала головой, не силах в это поверить.

— Я же напротив, — она почувствовала, что снова закипает, — в этой милой женской беседе тет-а-тет не нашла ничего забавного.

Брин действительно чем-то огорчена, понял Алехандро. Что же такое случилось?

— Похоже, вы не совсем понятно высказались. — Он покаянно улыбнулся и, откинувшись, на подголовник шезлонга, сделал еще глоток вина.

Плавание в бассейне освежило его, возродив к жизни, холодное вино довершило дело, если учесть, что после долгих часов бесплодных споров его горло саднило.

Алехандро вдруг осознал, как хорошо возвратиться домой к прекрасной женщине, которая его ждет…

— Нет, вы просто не слушали! — Брин в нетерпении расхаживала вдоль бассейна. — Должно быть, для вас было затруднительно вернуться домой вовремя, чтобы пожелать спокойной ночи сыну.

Алехандро на миг закрыл глаза, прежде чем снова взглянуть на нее.

— Это бизнес…

— И как? Ваш бизнес был сегодня успешным? — вызывающе спросила она.

— Увы, нет. — Алехандро наклонился вперед, чтобы снова наполнить вином свой бокал. Состояние расслабленности, которое он испытывал мгновение назад, исчезло. — Филиппе продолжает вести себя… уклончиво… — с мрачным выражением на лице неохотно пояснил Алехандро.

— Вероятно, вам тоже следовало бы проявить несговорчивость, — заметила Брин, чувствуя, что снова теряет боевой дух и чем дольше она пребывает в обществе Алехандро, тем слабее становится ее гнев и сильнее ощущается возбуждение.

Алехандро вопросительно поднял темные брови.

— Прошу прощения?

— Этот прием обычно очень эффективен в отношении скучающих учеников. Чем дольше я не обращаю на них внимания, тем больше им хочется, чтобы я это сделала, — пояснила она.

Несколько мгновений он смотрел на нее озадаченно, затем улыбнулся.

— А вы кричите на своих учеников так же, как и на меня?

Она кричит на него? Пожалуй, признала Брин, поморщившись.

— Нет, на них я не кричу, — усмехнулась Брин.

Алехандро выразительно изогнул брови.

— Только на меня?

Что тут сказать? Увы, да — только на него.

Несмотря на то, что Брин была рыжеволосой, она никогда до этого не выходила из себя, была спокойным человеком, не подверженным резкой смене настроения. По крайней мере, так она о себе думала. Кричать на учеников означало бы потерять контроль над ситуацией.

К сожалению, она потеряла контроль над ситуацией с Алехандро Сантьяго с того момента, как суд решил в его пользу вопрос об опеке над Майклом.

— Вы действуете мне на нервы, поэтому…

— Только так я действую на вас, Брин? — Алехандро поставил свой бокал и медленно поднялся.

В глазах Брин вспыхнуло беспокойство, когда он, бесшумно ступая, направился к ней, словно хищный зверь, приближающийся к своей добыче. Пульс ее участился.

Алехандро остановился всего в нескольких дюймах от того места, где как вкопанная стояла Брин. Он не касался ее… Впрочем, этого и не требовалось.

Его высокая, широкоплечая фигура, когда он стоял так близко, заслоняла все вокруг. Брин ощущала только его тело и теплое дыхание.

— Да, Брин? — хрипло повторил он вопрос.

Она с трудом сглотнула.

— Я не понимаю, что вы имеете в виду…

— О, да! Думаю, вы понимаете это слишком хорошо.

Брин почувствовала его истинно мужской запах, вызывающий желание касаться его, ласкать его сильные плечи, легкими прикосновениями пройтись по груди, спуститься к плоскому твердому животу… Ей хотелось притянуть его голову к себе, слиться с его телом… она хотела… она жаждала почувствовать его напряженную плоть, коснуться ее, хотела, чтобы он касался ее тоже, чтобы…

— Вы чувствуете это слишком хорошо, не так ли? — Голос Алехандро был хриплым.

— Чувствую что? — спросила ослабевшая Брин.

Но она знала. Знала!

— Вы знаете, — тихо произнес Алехандро. Он взял ее за подбородок, поднял лицо и глубоко заглянул в синие глаза. — Вы знаете… — снова повторил он, удерживая ее в плену своих серебристых глаз; его губы были всего в нескольких сантиметрах от ее губ, — что у вас очень красивые ноги?

Это было совсем не то, что ожидала услышать Брин, и она молча и недоуменно смотрела на него, не мигая.

Но вот она моргнула, раз, другой. И нахмурилась.

— У меня красивые ноги? — переспросила она с оттенком недоверия.

— Да, — прошептал Алехандро, и его губы медленно завладели ее губами.

Брин качнулась к нему, ее руки наконец-то легли на широкие плечи, которые на ощупь оказались еще более мускулистыми и сильными и в то же время неожиданно теплыми и очень… надежными. Где-то в ее горле возник стон, когда Алехандро языком раздвинул ее губы и углубил поцелуй. Он обнял ее и теснее прижал к себе.

Она чувствовала его возбуждение. Поцелуй стал более глубоким, более страстным. Движение его языка порождали влажный и требующий утоления жар меж ее бедер.

Алехандро поднял Брин на руки, сделал несколько шагов и положил на траву, еще теплую от дневного солнца. Он лег рядом с ней и, приподняв голову, посмотрел на нее. В последних лучах заходящего солнца волосы Брин казались огненными на зеленой траве, глаза приобрели оттенок бездонной синевы, губы припухли от его поцелуев.

Не отрывая взгляда от этих губ, Алехандро склонил голову и вобрал нижнюю губу Брин в тепло своего рта. Он не смог сдержать стон, почувствовав трепет отклика в хрупком теле женщины.

Алехандро снова поднял голову, удерживая взгляд Брин, и потянулся к пуговицам на ее платье. Его взору открылись обнаженные, не сдерживаемые бюстгальтером груди, и он уже не мог отвести взгляда от полных, совершенных по форме полушарий с сосками, дерзко демонстрирующими ее возбуждение и словно умоляющими поцеловать их.