Скандал в день свадьбы - Пола Грейвс Страница 14

«Я не хотел, чтобы вы пытались связаться с кем‑нибудь извне».

Следующий вопрос Оуэн задал, что называется, в лоб:

«Потому что вы еще не решили, как с нами поступить?»

«Я собираюсь встретиться с вами лично, — написал Куинн. — Я все объясню, и мы скоординируем дальнейшие планы. Приеду через час. А сейчас выходите из моего компьютера!»

Он ждал ответа, но ответа не последовало. В конце концов он развернулся к столу и взял мобильный телефон.

Бетти Кэмерон ответила после второго гудка.

— Ты не вовремя.

— Я намерен повидаться с нашими гостями. Ты не хочешь присоединиться?

После долгой паузы Бекки вздохнула:

— На самом деле хочу. Но не могу. Я занята делом, которое не могу бросить. Но мне очень любопытно послушать твои соображения. Может быть, увидимся завтра вечером? Я собиралась поехать в Уайтсберг. Там открылся новый греческий ресторан.

Куинн удивленно поднял брови. Они с Бекки дружили давно, она входила в круг его ближайших друзей, но она почти воинственно охраняла свою личную жизнь. Наверное, она расценивала приглашение на ужин как сочетание приятного с полезным. Но ехать для этого далеко, в Уайтсберг, — чересчур.

— Тогда там и встретимся, — ответил он, испытывая сильное любопытство. — В семь?

— Отлично. До встречи… ты введешь меня в курс дела.

Бекки прекрасно понимала, что они не могут говорить об Оуэне Стайлсе и Таре Бентли на публике. Интересно, что у нее на уме?

— Ты ему веришь?

— Не знаю.

Оуэн мыл рабочий стол в кухне, хотя на нем практически не было ни пятнышка. Любовь к чистоте была его дурной привычкой, хотя обычно, ломая голову над очередной загадкой, он наводил порядок в своем компьютере, а не в кухне. Наверное, им в убежище поставили настолько суперсовременный компьютер, что улучшать там просто нечего.

— Ты меня не слишком успокоил, — заметила она.

— Знаю. — Он ненадолго перестал протирать рабочий стол и криво улыбнулся.

— Он ведь раньше служил в ЦРУ, что может быть как очень хорошо, так и очень плохо.

— Судя по моему достаточно ограниченному опыту, трудность с Куинном та, что он привык мыслить масштабно. В первую очередь он заботится о стране, во вторую — о компании и только потом — о тех, кто служит первому или второму. Вот почему, как мне кажется, Куинн считает: то, что с нами случилось, связано с чем‑то более крупным.

Например, с симпозиумом, подготовкой которого она занималась. Тара примостилась на высоком барном табурете перед рабочим столом.

— На работе я вот уже несколько месяцев занимаюсь одним важным делом. Подробностей не знает никто, кроме меня и руководства компании. Пока я здесь, не могу выполнять свои обязанности… Что это добавляет к уравнению?

— Сама скажи. — Оуэн выпрямился и повесил тряпку на край раковины. — Если что‑то случится с тобой, кто возьмется доделывать твою работу?

— Наверное, кто‑то из трех партнеров. Они соблюдают крайнюю осторожность и держат мой проект в тайне. Для этого у них имеются все основания.

— Так вот почему вы отложили медовый месяц!

— Да.

— Может ли кто‑то за пределами компании знать о ваших планах? — спросил он.

— Да, конечно. В проекте участвуют и те, кто не работает в нашей компании, и любой из них мог допустить утечку важной информации. Именно поэтому, в числе прочего, подробности проекта так надежно охранялись. Даже если кто‑то узнает, о чем идет речь, у них не будет жизненно важных подробностей, потому что такие подробности обнародуют лишь за неделю до того, как согласуют все сроки.

— Значит, речь идет о каком‑то событии.

— Оуэн, больше я ничего не могу тебе рассказать. Извини.

— Понял. Но если это такое важное событие, возможно, кто‑то хочет его сорвать. Существует такая возможность?

Она не ответила, но ответ был написан у нее на лице.

— Может быть, поэтому тебя похитили, — предположил он. — Чтобы вырвать из тебя сведения под пыткой. Или я преувеличиваю?

— Все возможно, — вздохнула она. — Не вдаваясь в подробности, могу сказать: весьма вероятно, что кто‑то хочет наложить лапы на сведения, которыми обладаю я. Я более беззащитна, чем любой директор компании, а больше никто ничего не знает.

Когда директора предложили ей работу над важным проектом, Тара безумно обрадовалась. Раз ей поручили такое важное дело, значит, в компании ценят ее организационные и аналитические способности, а также ее надежность и благоразумие. Она регулярно консультировалась с директорами, но вопросами логистики симпозиума занималась только она. Она была центром притяжения для всех стран и сановников, лицом их очень престижного исследовательского центра.

Но теперь Тара начала понимать: вполне возможно, именно работа сделала ее мишенью для преступников. Скорее всего, она и сейчас остается мишенью. Ее исчезновение и тайна, окружавшая убийство Роберта, вероятно, заставят ее начальство укрепить безопасность. Похитителям нелегко будет прорваться через их защитные сооружения.

Зато она сама беззащитна. Если бы Оуэн не пришел к ней на помощь, она, скорее всего, не убежала бы от похитителей. Это было лишь чистым везением. Похитители недооценили их изобретательность. Кроме того, они допустили оплошность: связали ей руки впереди, а не сзади. Вряд ли во второй раз они будут такими же небрежными.

Пока она размышляла, Оуэн убрал чистящие средства и вымыл руки. Он повернулся к ней, и у него на лице появилось выражение: «Интересно, о чем ты сейчас думаешь». Тара поняла, что ей гораздо больше хочется рассказать о своем секретном проекте ему, чем хотелось рассказать даже Роберту.

Наверное, в том и состоит разница между головокружительным романом и двадцатью годами нерушимой дружбы. То, что она сейчас чувствовала, больше всего остального убеждало ее: она сделала правильный выбор, решив, что они с Оуэном останутся просто друзьями. Бойфренды непредсказуемы и, по ее опыту, ненадежны.

Оуэн — ее скала. Спать со скалой — ошибка.

Она едва не подскочила, услышав громкий стук в дверь. Оуэн бросил бумажное полотенце в корзину для мусора и подошел к двери. Тара шла по пятам; сердце у нее учащенно билось от беспокойства.

Оуэн посмотрел на монитор охранной системы. — Это Куинн. Ты готова?

Тара сделала несколько глубоких вдохов и выдохов и кивнула:

— Готова.

Оуэн открыл дверь. На пороге стоял широкоплечий мужчина с рыжеватыми волосами и умными глазами цвета сухого мха. В его холеной бородке, на пару тонов темнее, чем волосы на голове, уже проскальзывала седина. На первый взгляд ему можно было дать лет сорок пять, но в его глазах Тара увидела старую душу человека, чья жизнь была непрерывной борьбой.