Адрес мечты - Ирина Щеглова Страница 14

И черным огнем горит его взгляд!

Каков красавец! Но красавец безжалостный, холодный, лишенный любви… Это он издевается над миром, он все портит одним своим прикосновением, взглядом, взмахом черного крыла.

Наутро в небесную серую гладь,

Кляня его имя, она будет звать.

Но пуст горизонт, затих ее стон,

Лишь в мыслях и памяти он, только он!

Катя с сожалением поставила точку, хотелось писать дальше, кончики пальцев слегка зудели, по позвоночнику пробегал озноб.

«Это вдохновение! – Катя пребывала в восторженном состоянии. – Жаль упускать, надо писать еще и еще!»

Она пробежала глазами написанное, потом еще раз… и немного остыла. «Слишком много штампов. Глаза, кудри… гладь, звать… Кому это нужно? Нет, ну, Ирке, допустим понравится, она любит всякое такое-эдакое». Катя вспомнила, как Ирка написала коротенький рассказ, там были и юная дева в башне из слоновой кости, и прекрасный юноша в светлых доспехах, и одинокая роза, и слезы, упавшие на грудь, в общем, классика жанра.

– Нет, все не то, все не то! – шептала Катя, безжалостно стирая целые строчки. Искромсав стихотворение, но все еще недовольная собой, она почувствовала ужасную усталость, закрыла ноутбук и легла спать.

Наутро, выйдя из подъезда, она увидела вполне бодренький рассвет, хоть и в облаках, но с проблесками солнца. Двор блестел гололедом, под утро, видимо, подморозило.

В школе первым делом показала Милке свое сочинение. Та читала сосредоточенно, хмуря лоб и шевеля губами. Дочитав, спросила:

– Ты в готы подалась, что ли?

– Почему? – удивилась Катя.

– Ну, демоны, вихри враждебные, кошмар и ужас, – перечислила Милка.

– При чем тут… Это же поэтические образы! – попыталась оправдаться Катя.

Милка пожала плечами:

– Я в поэзии не очень разбираюсь, ты лучше у кого-нибудь другого спроси, – Милка подумала и сжалилась, – а так, вообще, ничего, складно.

Что и требовалось доказать. Катя слегка обиделась, но виду не подала. В классе учились несколько ее поклонниц, подсунула им распечатку, и вскоре ее стихотворение распространилось по школе. Девчонки ахали, а в раздевалке какие-то младшеклассницы шептались и исподтишка показывали пальцами. Пустяк, а приятно.

Ирка, естественно, была в восторге. Советовала написать поэму, и чтоб непременно про любовь. Катя обещала подумать.

Милка, между прочим, дала дельный совет:

– Сколько можно писать просто так? Уже отправила бы куда-нибудь!

Катя считала, что она еще не готова, что стихи ее сырые и слабые, что ей не хватает опыта, и еще чего-то такого не хватает, она и сама не знала чего.

Вот мама, например, говорит, что писать надо просто, и только о том, что тебе известно, и приводит в пример Пушкина.

Пушкин, Пушкин… всегда Пушкин. Не так уж он и прост. Это только кажется, что у него все легко, а попробуй-ка написать так же! Катя много стихов читала. В наше время все грамотные и все время кто-то что-то сочиняет. Весь Интернет завален виршами, рассказами, а то и целыми романами. Иногда попадается что-то, цепляет за душу, но чаще всего просто жалкие недоделки. Катя попыталась сама для себя определить, что же такое поэзия? Только ли рифмованные строчки? Нет, дело не в точности рифмы, она может плавать, но у стихотворения сохранится свой внутренний ритм, звучание, образ, и этот образ западает в душу, становится родным, своим, как будто ты его родил, не выдумал, а именно родил. И Пушкин, с его кажущейся простотой и легкостью, и Лермонтов, блестящий, многословный, отточенный, и певучий Есенин, и изысканный Бродский, и утонченная Цветаева, и Ахматова с ее звенящими, как обнаженные нервы, строками, и Блок с его дивными стихами… Ах, сколько их, можно перечислять и перечислять. Тех, кого Катя любила и знала наизусть, и других, чьи имена не так широко известны.

Ведь бывало так: всплывет в памяти несколько строк, а откуда? Кто написал? И не вспомнишь. А ведь есть еще иностранцы, Шекспир, например. Катя пробовала читать его в подлиннике, но поняла, что не настолько хорошо знает английский, сравнивала разные переводы, из тех, что нашла в библиотеке. Правда, скоро устала и забросила.

У нее самой комп забит собственными стихами и рассказами. И поклонники имеются. Так, может, Милка все-таки права? Может, действительно пора отправить куда-нибудь? Но куда? Страшно…

В школе, естественно, все знали о ее увлечении. Слухи быстро распространяются. Учительница литературы даже уговорила Катю почитать стихи на школьном вечере. Это еще прошлой весной было. Катя сильно переволновалась перед выступлением. И не потому, что боялась выступать, она боялась выступать со своими стихами. Но как отказать? Учительница у них очень хорошая, ее все любят. Пришлось собрать себя в кулак. Катя готовилась перед зеркалом, когда дома никого не было. Записывала себя на диктофон, потом прослушивала… измучилась.

А во время выступления от волнения чуть не забыла слова. Сбилась, повисла пауза. Катя несколько секунд стояла с раскрытым ртом и видела перед собой десятки лиц, напряженных, внимательных.

«Если я сейчас облажаюсь, засмеют!» – вихрем пронеслось в голове. И она справилась.

Зрители хлопали с энтузиазмом, особенно одноклассники и учителя.

После выступления Мария Алексеевна попросила у Кати почитать ее стихи. А у нее ноги подкашивались от только что пережитого страха. Пообещала принести распечатку, да так и не принесла.

И чего она боится? Ведь для школьной газеты пишет же заметки, и все читают. А еще в городе есть литературное объединение, там собираются поэты, да-да, в городе есть свои поэты! Надо бы и туда сходить, одной как-то неудобно, там, наверное, только взрослые…

Но надо же с чего-то начинать? Ведь если ничего не делать, то ничего и не получится.

И хотя Катю по-прежнему мучили сомнения, она все-таки собрала подборку своих стихов, распечатала и принесла в школу.

После урока литературы дождалась, когда все выйдут из класса, и подошла к Марине Алексеевне.

– Катя, ты что-то хотела? – спросила та, поднимаясь из-за стола.

– Да, я вот тут… – Катя покраснела, склонилась над сумкой, дрожащими руками достала папку, – обещала принести… вам…

– Что это? – Марина Алексеевна из-под очков взглянула на папку.

– Стихи…

– Твои?! – обрадовалась учительница. – Молодец! Решилась все-таки. Вот спасибо! Да ты не бойся, я не жестокий критик, почитаю с удовольствием.

– Да… я бы хотела, – залепетала Катя, – хотела бы, чтоб вы сказали, что тут не так, ну и вообще…

– Обязательно выскажу свое мнение. – Марина Алексеевна ободряюще похлопала Катю по руке. – На днях обсудим, хорошо?

– Да, конечно, – Катя с трудом выдавила из себя улыбку.