В доме нашей любви - Риз Райан Страница 13

Бенджи подпрыгнул на месте, а Слоан рассмеялась.

– Расслабься, я шучу.

Он вздохнул, покачав головой.

– Если тебе кажется забавным, что твоя дочь пойдет в стриптизерши, у тебя весьма необычное чувство юмора.

– А почему ты решил, что я говорю о дочери? Может быть, у тебя сын вырастет звездой стриптиза?

– Если бы Бо и Бейли не сидели сейчас у тебя внутри, я бы высадил тебя, и ты бы топала ножками до самого озера, – засмеялся Бен.

Оба ребенка толкнулись.

– Смотри, они откликаются на твой голос, – сказала она Бенджи, затем заговорила, обращаясь к своему животу: – Так вы согласны на имена?

Но дети не двигались. Тогда она попросила Бена:

– Позови их.

– Бо и Бейли, это ваш отец. Как вы там?

Ей показалось, что Бо толкнулся и Бейли сделала то же самое.

– Кажется, мы выбрали имена. – Слоан погладила живот круговыми движениями. На сердце у нее потеплело, а глаза наполнились слезами. – Бо и Бейли.

– Мне нравится, – кивнул Бенджи, его красивое лицо озарилось искренней улыбкой. – И так как их имена начинаются с той же буквы, что и мое, вторые имена должны начинаться с твоей буквы, с буквы С.

– Симпатичная идея, – согласилась Слоан. – Боже, пожалуйста, скажи мне, что совместное воспитание будет таким же легким все восемнадцать лет.

Вопрос покоробил Бенджи, и он поспешил перевести разговор на другую тему:

– А теперь о комнате двойняшек! Я думаю, пока мы живем у озера, у них могла бы быть общая детская. Так и кормить проще, и подгузники менять, а у нас останется комната для няни и комната для гостей.

Слоан удивилась.

– Мне не нужна няня. К тому же я сейчас не работаю и могу сама заниматься детьми.

– Я хочу арендовать офис в городе, но постараюсь как можно больше времени проводить с вами. Я думаю, ты не отдаешь себе отчет, сколько внимания требует новорожденный ребенок, тем более двое.

– Делия как-то справлялась с Эви.

При упоминании сестры губы Бена сжались в суровую линию.

– У Делии был только один ребенок, и первые два месяца моя мать жила с ними – с Делией и ее мужем. По моему мнению, она и разрушила их брак.

Слоан подозревала, что он прав, но от комментариев воздержалась. Брак Делии и Фрэнка трещал с самого начала. Он злился на Беннеттов за то, что они заставили его жениться на Делии, когда она забеременела. Она злилась на него, потому что их семейная жизнь не была похожа на ее подростковые мечты.

– Если ты не хочешь рассказать мне о том, что произошло во Флориде, тогда расскажи это деткам, Бо и Бейли. Твое молчание заставляет меня нервничать. А значит, и двойняшек заставляет тоже.

Бенджи тяжело вздохнул.

– Хорошо, раз ты так настаиваешь. Ты была права. Моя мать устроила истерику. На самом деле она сомневается, что дети от меня.

– Она думает, я лгу? – с болью спросила Слоан. Она знала, что не нравилась Конни Беннетт, но такого все-таки не ожидала. – Как она может подозревать меня в такой подлости?

– Не знаю, – пожал плечами Бен. – Она хоть сомневается, а вот Делия фактически обвинила тебя в этом.

Сердце Слоан болезненно сжалось. То, что Конни не верила в отцовство Бенджи, ранило, но не удивляло. Но Делия… Слоан знала, подруга очень расстроится, что ей не сказали правду, но и в страшном сне не могла себе представить, что Делия выступит против нее.

– Что она сказала?

– Ты когда-нибудь говорила, что богатый муж сможет решить твои финансовые проблемы?

У Слоан брови поползли на лоб, но потом она вспомнила их разговор на вечеринке пару лет назад.

– Это была шутка! Я шутила! Мы обе шутили!

– Делия думает, что нет, – сухо сказал Бенджи.

Неужели Делия могла хоть на секунду заподозрить ее в этом? Что она использовала ее брата и намерена использовать своих детей, чтобы разбогатеть?

– А что думаешь ты, Бенджи? – тихо спросила Слоан, глядя на его сосредоточенный профиль.

– Я сказал им, что та независимая женщина, которую я знаю, не могла так поступить. И что, если они собираются общаться с моими детьми, им придется попросить у тебя прощения.

Слоан была впечатлена и растрогана. Он защищал ее от матери и сестры, он встал на ее сторону! Но ей было мучительно сознавать, что она вбила клин между Бенджи и его матерью и сестрой. Она всегда восхищалась сплоченностью этой семьи. Ей казалось, их ничто не может поссорить. Кроме нее.

– Спасибо, что поверил мне, Бенджи. Спасибо, что защитил. Но я не хочу быть причиной раздора между тобой и твоей семьей.

– Это был их выбор, – отрезал он. – Захотят – извинятся. И хватит об этом. Давай поговорим о чем-нибудь другом.

– Например?

– Например о том, каково это, когда у тебя внутри растет даже не один, а два человека?

Она непроизвольно улыбнулась.

– Это невероятно. – Она погладила свой живот, Бо сразу откликнулся. – Я никогда не стремилась стать матерью. Даже когда была замужем. Это одна из причин, по которым мы развелись.

– Почему ты не хотела детей? – спросил он тихо, словно не был уверен, что хочет знать ответ.

– Трудно совмещать карьеру и декретный отпуск. Звучит мерзко, но это правда.

– И что же заставило тебя передумать?

– С того момента, как я узнала, что у меня будут дети, я только о них и думаю. Они мне даже во сне снятся. Я знаю, что из меня не получится идеальная мать. Но я буду стараться изо всех сил, потому что они этого заслуживают.

Она вытерла слезы, выступившие у нее на глазах.

– Ты будешь хорошей матерью, Слоан.

Голос Бенджи был теплым и уютным, как объятия ее бабушки – одно из лучших воспоминаний ее детства.

– Я просто надеюсь, они оценят то, что я пожертвовала ради них своим любимым кофе и привычкой валяться в горячей ванне.

Бенджи и Слоан рассмеялись.

– Я понимаю, почему тебе пришлось отказаться от кофе. Но почему ты должна отказаться от ванны?

– Не то чтобы я собралась от этого отказаться. Но вода не должна быть слишком горячей, мне нельзя сидеть в ней слишком долго, а главное – я просто боюсь, что не смогу выбраться из нее самостоятельно.

Он сжал ее руку и улыбнулся.

– К счастью, теперь одной проблемой будет меньше.

Бенджи завез Слоан в домик у озера, а сам поехал за продуктами. Он позвал ее с собой, но она пока была не готова предъявить свой живот всему городу. Честно говоря, Бен был благодарен ей за возможность спокойно обдумать все произошедшее за последние дни.