Дерзкое желание - Шэрон Кендрик Страница 13

Находясь на высоте сорок тысяч футов над Южно-Китайским морем и желая прервать многочасовое молчание, Софи повернулась к мрачному Рейфу, сидящему рядом с ней.

— Я удивлена, что у тебя нет телохранителей, — сказала она.

Рейф поднял голову от документов и прищурился, явно раздраженный тем, что его отрывают от работы, в которую он погрузился сразу после взлета.

— На кой черт мне телохранители?

Софи обвела рукой роскошную обстановку его частного самолета:

— Ты путешествуешь как король. Ты очень богат. Не боишься, что тебя похитят и отберут огромное состояние?

Серые глаза Рейфа сверкнули.

— У меня черный пояс по карате и дзюдо, — вкрадчиво ответил он. — Пусть попробуют.

Софи задумалась над его словами, а он снова уткнулся в документы. Она смотрела на белые облака в иллюминаторе самолета. Поездка из «Пунбарры» проходила так гладко, что иногда Софи казалось, будто ее снова сопровождает королевский конвой. Она с грустью попрощалась с австралийской фермой, где все относились к ней как к обычному человеку. Для работников фермы она была обыкновенной женщиной, которая научилась готовить еду, мыть полы шваброй и пользоваться посудомоечной машиной. Она боялась открыться Энди и другим работникам, зная, что после этого все изменится. Но Софи ошиблась: они вели себя по-прежнему и лишь угрюмо сообщили ей, что сожалеют о ее отъезде. Когда автомобиль покидал «Пунбарру», слезы жгли глаза Софи. Ей казалось, что она оставляет мир и свободу, которых у нее больше не будет.

Они с Рейфом прилетели в аэропорт Брисбена, где уже заправлялся частный самолет Рейфа. Он заставил Софи позвонить брату и передать ему, что она летит в Англию под надежной защитой. Мирон разозлился, но все же испытал облегчение, поговорив с сестрой и оставив ее «в надежных руках». И вот теперь они летят в Великобританию, и происходящее кажется Софи нереальным. Она встретится с семьей человека, который явно терпеть ее не может, и она не имеет ни малейшего понятия, что собирается делать дальше.

Софи приуныла. Все было прекрасно, пока Рейф не заявился в «Пунбарру». Она думала, что проживет там еще пару месяцев и примет важные решения о своем будущем. Но их близость изменила все. Следует ли просить его переправить ее в Изолаверде после крестин? Она посмотрела на его горделивый профиль и откашлялась.

— Думаю, тебе лучше рассказать мне что-нибудь о своей семье.

Он поднял голову и взглянул на Софи не слишком дружелюбно:

— Что именно?

— Например, о том, как будут проходить крестины. Что-то в этом роде.

Обычно Рейф не разговаривал на личные темы. К тому же он был не в настроении общаться с Софи. Он по-прежнему на нее сердился за то, что она обманула его.

Тем не менее тело отказывалось слушать доводы разума. Рейф мог думать только о том, что хочет заниматься с ней сексом при дневном свете, проникающем в салон самолета через иллюминаторы.

Отмахнувшись от эротических мыслей, он встретил ее вопросительный взгляд.

— Это крестины моего племянника, — кратко сообщил он.

— Понятно. А кто его родители: брат или сестра?

— Мой сводный брат. Один из них.

— Понятно. И сколько у тебя братьев?

С трудом сдержав раздраженный вздох, Рейф отложил в сторону шариковую ручку.

— Три. По крайней мере, я знаю о троих. И сводная сестра, Амбер.

— Так много… Как так получилось?

Сначала Рейф хотел огрызнуться, но потом вспомнил, что привилегированная жизнь, вероятно, защищала Софи от проблем в отношениях между мужем и женой.

— Мой отец любит женщин, — пояснил он. — Амброс Картер был настоящим бабником и женился четыре раза, поэтому у меня так много сводных братьев и сестер. Это Амбер, Чейз, Джанлюка и Ник. Мы едем на крестины ребенка Ника и его жены, Молли.

— И они все приедут?

— Все, кроме Чейза. Он в Южной Америке, на полпути вверх по Амазонке. Оба родителя Молли мертвы. — Через долю секунды он прибавил: — Но там будет ее сестра-близнец. Как я уже сказал, в нашей семье все сложно.

— Хорошо. — Софи посмотрела ему в глаза. — А у твоего отца, Амброса, хорошие отношения со своими детьми?

— Смотря, как часто матери позволяли ему общаться с детьми. — Он слабо улыбнулся. — Потому что благополучие ребенка в первую очередь зависит от его матери, не так ли? И женщина, которая выходит замуж за человека из-за толщины его кошелька, не ставит на первое место благополучие своего ребенка.

Софи колебалась:

— Твоя мать была такой?

— Можно сказать и так. — Он горько рассмеялся. — Моя мать была первой охотницей за миллионами.

— Прости.

— За что? Я с этим смирился.

— Тебе было… трудно?

На мгновение Рейф решил игнорировать наводящие вопросы Софи, но потом напомнил себе, что давно свыкся со своим прошлым. Он пожал плечами:

— Почти всегда она вела себя легкомысленно, и я часто был предоставлен сам себе. Но ты, наверное, меня не поймешь.

— Почему ты так решил?

— Я думаю, ты всегда была защищена от негатива.

Софи ненавидела предположения, которые люди строили по поводу ее жизни. Словно богатство, сопровождающее ее королевский статус, делало Софи невосприимчивой к душевной боли и переживаниям. Неужели так трудно понять, что жизнь большинства людей похожа?

— Да, я просто бедная маленькая богатая девочка, — сказала она. — Расцарапай мне кожу, и она начнет кровоточить маслом.

— Если ты пытаешься меня разжалобить, то у тебя ничего не получится, Софи.

— По-моему, тебя вообще невозможно разжалобить, — отрезала она. — Все думают, что так легко быть принцессой. Будто ты целыми днями расхаживаешь в бриллиантовой короне.

— Бедняжка, — с издевкой произнес Рейф.

Софи сердито посмотрела на него. Ей хотелось заставить его увидеть реальность и понять, что не так уж сладка была ее жизнь.

— Представь, что ты никуда не можешь пойти неузнанным, — сказала она. — Каждый слушает то, что ты говоришь, чтобы высказать о тебе собственное мнение своим друзьям или журналистам. Представь, что люди отслеживают каждое твое движение. Анализируют твои действия. Оценивают тебя. Они как одержимые следят за твоим весом. Выясняют, где ты купила свой наряд и сколько он стоит, и решают, идет ли тебе этот цвет, а потом пишут об этом целую статью. Представь, все знают о том, что ты хранишь себя для сказочного принца, а он в последний момент уходит к другой и зачинает с ней ребенка.

— Я могу себе представить, что это трудно, — признал Рейф.