Луна над Эдемом - Барбара Картленд Страница 13

— Я уверен, вам уже приходило в голову, что, имея на руках шестерых дочерей, вашему отцу будет трудно найти им всем подходящую партию.

Если вы выйдете замуж за моего племянника, я переведу на ваше имя определенную сумму, чтобы вы могли жить в полном достатке, а после моей смерти вы получите значительное наследство. Доминика бросила на него быстрый взгляд.

— Я надеюсь, что это будет еще очень не скоро, милорд! Лорд Хокстон улыбнулся:

— Тем не менее я достиг уже достаточно зрелого возраста и уверяю вас, что не собираюсь жениться! Я так долго жил в одиночестве и так привык к нему, что намерен и впредь оставаться холостяком. В этом случае Джеральд в свое время унаследует и титул, и обширные поместья в Англии.

Доминика снова отвернулась и тихо произнесла:

— Моя мама всегда говорила…» не мечтай о башмаках умирающего — босиком находишься «.

— Но я же обещал, что хорошо обеспечу вас еще до своей смерти.

Она все еще не поворачивала головы, и он добавил:

— Я выбрал вас, Доминика, — я надеюсь, вы позволите называть вас по имени? — потому, что когда я наблюдал за вами в церкви, я пришел к выводу, что вы очень здравомыслящая девушка. Я надеюсь, что и в отношении моего предложения вы проявите благоразумие.

Он смотрел на ее профиль, любуясь нежной чистотой линий и выражением спокойного достоинства на ее лице.

— Я знаю, что это необычное предложение, — продолжал он, — даже, если хотите, в некотором смысле нарушающее все условности, но я считаю, что вам не стоит отказываться только по этой причине; Я прошу вас, поедемте со мной в Канди, а затем на мою плантацию. Когда вы познакомитесь с моим племянником, я уверен, что у вас найдется много общего.

Он замолчал. Доминика поднялась с дивана и медленно отошла к окну. Она подняла жалюзи и выглянула в сад.

Ее силуэт четко вырисовывался на фоне хлынувшего в комнату слепящего солнечного света. Наблюдая за ней, лорд Хокстон чувствовал, что она полностью погружена в свои мысли.

— Что вас так беспокоит? — наконец спросил он.

— Я думала о маме, — ответила она, — и пыталась представить, что она мне посоветовала бы.

— Я думаю, ваша матушка хотела бы, чтобы вы вышли замуж, — сказал лорд Хокстон. — Ваш отец сказал мне, что вам исполнилось двадцать лет, а в этом возрасте большинство девушек уже всерьез задумываются о замужестве.

— Моей маме было всего восемнадцать, когда она вышла замуж, — ответила Доминика, — но она влюбилась в папу с первого взгляда.

— И я ни минуты не сомневаюсь, что вы так же полюбите моего племянника, — сказал лорд Хокстон.

Поскольку Доминика не отвечала, он продолжал:

— Я еще раз прошу вас быть благоразумной. Я знаю, что ваш отец не позволяет вам и вашим сестрам выезжать в свет. Как вы рассчитываете выйти замуж, если вы никогда не видите мужчин, если вы не бываете на балах и приемах? — Он помолчал немного. — Неужели вы собираетесь всю свою молодость провести в этом доме, присматривая за сестрами, ухаживая за отцом, пытаясь обуздать мальчишек в хоре и обучая детей в воскресной школе? Что это за жизнь?

— Я думаю, мама хотела бы, чтобы нам жилось веселее, чтобы мы больше общались с людьми, — медленно произнесла Доминика, — но когда я пробую говорить о чем-либо подобном, папа страшно сердится и огорчается. — Внезапно она повернулась лицом к лорду Хокстону. — Вы не хотите, чтобы Фейт вышла замуж за вашего племянника? — спросила она. — Фейт мечтает о замужестве. Ей недостает общества молодых людей. Я уверена, что она с восторгом примет ваше предложение.

Лорд Хокстон отрицательно покачал головой.

— Как мне сообщил ваш отец, Фейт всего восемнадцать лет, — сказал он, — и у меня сложилось впечатление, что она не обладает ни вашим умом, ни вашим умением здраво смотреть на вещи. Как бы то ни было, я уже все решил. Мне нужны только вы, Доминика. Я хочу, чтобы вы согласились отправиться со мной в Канди, как только мы покончим со всеми хлопотами, связанными с покупкой приданого.

— Приданого! — вырвалось у Доминики. Прежде чем лорд Хокстон успел заговорить, она поспешно сказала:

— Я хочу, чтобы вы поняли, милорд, что я вынуждена довольствоваться тем, что у меня есть, и не смогу купить себе ни одного нового платья. Во-первых, папа никогда не позволит мне этого, а во-вторых, у нас просто-напросто нет на это денег. Вы же сами видите, что мы очень бедны.

— Я это знаю, — ответил лорд Хокстон, — и обещаю вам, Доминика, что у вас будет восхитительное приданое, самое лучшее, которое только можно приобрести в Коломбо, и это не будет стоить вашему папе ни пенса.

— Вы хотите сказать, что оплатите все расходы?

— Безусловно!

— Но я не думаю, что папа… — нерешительно начала Доминика.

— Предоставьте это мне, — сказал лорд Хокстон. — Как я вам уже говорил, Доминика, я привык добиваться своего. Я легко смогу убедить вашего отца, что будет лучше, если я возьму на себя все проблемы, связанные с вашим приданым. — Он посмотрел ей в глаза и добавил:

— Я не сомневаюсь, что для вас это самый лучший выход. Доверьтесь мне во всем, Доминика, и позвольте мне сделать все приготовления, какие я сочту нужными. Я уверен, что вы никогда об этом не пожалеете.

— Как вы можете это знать?

— У вас нет другого выбора, — ответил он. — Разве не лучше стать женой обаятельного и воспитанного молодого человека со средствами и блестящими перспективами, чем превратиться в озлобленную старую деву, работающую, как каторжная, чтобы свести концы с концами, и не получающую взамен даже слова благодарности?

Это был тонкий ход, и лорд Хокстон почувствовал, что удар достиг цели.

Он уже понял из разговора с викарием, что тот даже не имеет представления, сколько черной работы приходится выполнять его дочери, и не испытывает ни малейшего чувства признательности за то, что после смерти его жены она тянет на себе все хозяйство.

Глаза лорда Хокстона подметили нерешительность, отразившуюся на лице Доминики, и он почувствовал, что она растерялась. Он знал, что его доводы поколебали ее, хотя она старается не показывать этого. Он всегда умел подчинять людей своей воле и заставлять их делать то, что ему хотелось, поэтому сейчас он пустил в ход всю силу убеждения.

— Ну же, — ласково произнес он, — вы ничего не теряете и можете многое выиграть! Дайте мне вашу руку и скажите» да «.

Он протянул ей руку. Доминика, нерешительно положила свои пальчики ему на ладонь. Он почувствовал, что они были очень холодными и слегка дрожали.

— Так, значит, да? — настаивал он.

— Да, ., милорд, — ответила Доминика едва слышным шепотом.