Исповедь королевы - Виктория Холт Страница 13

Жанна не могла забыть свое кошмарное детство, и нет ничего удивительного в том, что она приняла решение никогда больше не опускаться в такую страшную бедность.

Мадам де Буленвилье относилась к ней хорошо, и, когда Жанна достаточно подросла для того, чтобы можно было покинуть школу, поместила ее в мастерскую портнихи в Сен-Жерменском предместье. Жанна была слишком гордой, чтобы оставаться там. В своей автобиографии, которую она составила после суда и которую, конечно, каждый жаждал прочитать, она писала, что была «прачкой, водоносом, кухаркой, гладильщицей, швеей — всем, за исключением счастливой и уважаемой девушки».

Именно этого страстно желала Жанна — завоевать уважение, которое, как она считала, ей положено по происхождению.

Мадам де Буленвилье была мягкой женщиной, она поняла, что Жанна никогда не сможет устроить свою жизнь, и, исходя из этих соображений, взяла ее в свой дом, где она прожила некоторое время как член семьи. Мадам де Буленвилье не забыла про маленькую Марию-Анну, которой повезло, что ее взял к себе добросердечный фермер, обнаруживший ее висящей на двери; благородная дама послала за ней, и, когда та выросла благовоспитанной девушкой с хорошими манерами, решила послать ее с сестрой Жанной в пансион для девиц благородного происхождения. Жанна стала не только молодой красивой женщиной, она получила образование, но, помня, что происходит от Валуа, хотела, чтобы к ней относились как к члену королевской семьи.

Когда Жанне исполнилось двадцать четыре года, она все еще оставалась неугомонной и неудовлетворенной, а затем встретила военного примерно на два года старше ее. Это был Марк Антоний Николае де Ламот, офицер жандармерии. Сначала они стали любовниками, а затем им потребовалось срочно пожениться. Через месяц после бракосочетания родилась двойня, но через несколько дней дети умерли. Кажется, вдохновляющим началом в этом союзе была Жанна, и де Ламот вскоре понял, что должен делать то, что ему говорят. Одно из первых заданий, которое ему предстояло выполнить, заключалось в том, чтобы получить титул графа. Он подчинялся своей жене и ее спесивой привычке напоминать каждому, что она происходит от Валуа, и вскоре все стали считать естественным появление титула. Они стали известны как граф и графиня де Ламот-Валуа.

Жанна и ее муж, нуждаясь в деньгах — поскольку как мог прожить потомок королевского дома Валуа на жалованье какого-то офицера жандармерии, — сразу же начали строить планы обогащения. Возможность появилась, когда мадам де Буленвилье посетила Страсбург в качестве гостьи Савернского замка, великолепного дома кардинала де Рогана. Жанна вспомнила, что кардинал пользуется славой обожателя женщин, а она, без сомнения, была привлекательной. С ее надменным изяществом, прекрасными каштановыми волосами и голубыми глазами под черными бровями она выглядела потрясающе.

Она решила использовать кардинала, но сначала еще не знала как. Самые невероятные планы придут к ней позже, когда произойдет серия странных событий, подготовивших почву и сделавших возможным тот заговор, который в противном случае казался бы слишком невероятным для осуществления.

Я уже много писала о кардинале де Рогане. Я никогда не смогу выкинуть этого человека из головы, и даже сейчас, когда я примирилась со своей судьбой и стала лучше понимать других людей, я все еще испытываю сильное отвращение каждый раз, когда слышу его имя или позволяю его образу появляться в моих мыслях.

Полагаю, что он по-своему был красив, так как был известен как «красавчик-преосвященство». Иногда я думаю, что он очень глупый человек, действительно, он должен быть таким, поскольку кто, кроме простака, мог позволить использовать себя таким образом?

Я отчетливо могу вспомнить его лицо, в нем было что-то детское — круглое, как у куклы, без морщин, весьма красивое; единственной приметой, указывающей на его возраст, были седые волосы над высоким лбом и ярко-багровый цвет круглого лица. Он был очень высоким и держался грациозно и с большим достоинством, в своем кардинальском одеянии он выглядел величественно. Он был епископом Страсбурга, самой богатой епархии во Франции, принцем империи, ландграфом Эльзаса, аббатом большого аббатства Сан-Вааст и Шез-Дье, казначеем Сорбонны, аль-мосеньором Франции, главным смотрителем королевского госпиталя — убежища для слепых в Париже — и командиром ордена Святого духа. Таков был этот человек, которого арестовали в Версале, словно простого уголовника, как утверждало его семейство.

В то время, когда кардинал познакомился с Жандой де Ламот-Валуа, он находился под обаянием Калиостро.

Я не знаю правду о Калиостро. А кто ее знает? Некоторые смеются над ним. Другие говорят, что он обладает некоторыми великими тайнами Вселенной. Факт остается фактом, что когда он был близок к кардиналу, то кардинал принимал нелепую ложь за правду.

Существует много историй об этом чародее. Я слышала описания его от своих слуг, которые простаивали на улицах, чтобы только взглянуть на него. Его пальто было из голубого шелка, башмаки застегивались пряжками из бриллиантов, даже чулки были усыпаны золотом; он блистал, когда шел, так как его руки были унизаны бриллиантами и рубинами; его яркий расшитый камзол был усыпан драгоценными камнями, которые так ярко сверкали, что ослепляли глаза всех, кто смотрел на них.

Когда он был арестован вслед за кардиналом, я услышала много историй о его странностях. Одна из них особенно меня поразила. Это рассказ о том, как он остановился на площади в Страсбурге перед распятием и заявил во весь голос, который могли слышать все находившиеся поблизости, — а за ним всегда ходили толпы: «Как мог художник, никогда не видевший Его, так отлично передать сходство?»

— Ваша светлость знали Христа? — спросил приглушенным голосом кто-то из находившихся рядом с ним.

— Мы были дружны, — последовал ответ. — Сколько раз мы прогуливались по тенистому берегу Тивериадского озера. У него был сильный благозвучный голос, но он не слушал меня. Он прошел по берегу, где однажды набрел на группу рыбаков. Именно это, а также его проповеди привели его к печальному концу.

Затем, повернувшись к слуге, он добавил:

— Ты помнишь тот день, когда они распяли Христа в Иерусалиме?

И последовал удивительный конец этой истории:

— Нет, милорд, — ответил слуга голосом, выражавшим благоговение перед великим человеком, к которому он обращался, — Ваша светлость забыли, что я состою у вас на службе только полторы тысячи лет.

Калиостро был невысоким полным мужчиной на вид лет сорока, у него были большие яркие глаза и сильный голос. Он, без сомнения, обладал очарованием, поскольку часто те, что приходили к нему, чтобы высмеять и разоблачить его как мошенника, становились его самыми преданными почитателями.

Конечно, находились и такие, которые утверждали, что он несет тарабарщину, которую люди принимают за блестящие высказывания, поскольку ничего не могут понять. У него были заготовлены ответы на определенные вопросы; так, когда его спрашивали, кто он, то следовал ответ:

— Я тот, кто есть! — И затем добавлял: