Откровенные признания - Лиза Клейпас Страница 13

Ее нежность сочеталась с его твердостью, он умело ласкал ее губами и руками. Запустив обе руки в его волосы, она с наслаждением перебирала густые пряди, блестевшие под луной, как шелк. У него вырвался сдавленный вздох, губы скользнули вниз по подбородку и шее Лотти. Несмотря на свою невинность, она почувствовала в этих прикосновениях большой опыт и жажду, которую ему не терпелось утолить.

Ее крестьянская блуза сползла с плеча, под луной заблестела светлая кожа. Взявшись за кончик тесьмы, он потянул его вниз, распуская сборки. Вскоре он уже просунул ладонь под грубую ткань. Под его мозолистыми пальцами ее прохладный чувствительный сосок напрягся, теплея с каждой секундой.

Лотти уткнулась лицом в выемку между его плечом и шеей. Надо остановить его немедленно, пока еще не поздно.

— Нет! Прошу вас, не надо! Пожалуйста!

Он отдернул ладонь и притронулся к ее губам.

— Я напугал тебя? — прошептал он.

Лотти покачала головой, с трудом подавляя желание уютно свернуться в его объятиях.

— Нет… я сама испугалась.

Почему-то это признание вызвало у него улыбку. Он провел пальцем по ее шее дразнящим движением, от которого у Лотти перехватило дыхание, а потом поправил оборки и завязал тесьму.

— Видишь, я остановился. Пойдем, я отведу тебя домой.

По лесу они шли бок о бок, Сидней время от времени отводил с тропы ветку или брал Лотти за руку, помогая перебраться через препятствие. Леса вокруг Стоуни-Кросс-Парка Лотти знала как свои пять пальцев и в помощи не нуждалась, но послушно принимала ее. Она не стала протестовать, когда Сидней остановился и легко нашел в темноте ее губы. Его поцелуи были быстрыми и томными, дразнящими и страстными. Охваченная наслаждением, Лотти ерошила обеими руками его волосы, касалась крепкого затылка. Когда же опаляющий жар стал невыносимым, лорд Сидней простонал:

— Шарлотта…

— Лотти, — машинально поправила она.

Он коснулся губами ее виска и обнял ее, как нечто бесконечно хрупкое.

— Никогда не думал, что встречу такую девушку, как ты, — прошептал он. — Я так долго искал тебя… так ждал…

Вздрогнув, Лотти склонила голову ему на плечо.

— Этого не может быть… Так не бывает… — слабо выговорила она.

Он тронул губами ее шею, найдя самое чувствительное местечко.

— А этот поцелуй настоящий?

— Все настоящее вон там. — И она указала на тисовую изгородь вокруг поместья.

Он сжал объятия и сдавленно попросил:

— Разреши зайти к тебе в комнату. Всего на несколько минут.

Лотти с дрожью засмеялась, прекрасно понимая, что произойдет, если она ответит согласием.

— Ни в коем случае.

Ее кожу вновь обжег ливень поцелуев.

— Со мной тебе нечего бояться. Я никогда не попрошу больше, чем ты захочешь мне дать.

Лотти закрыла глаза, пересиливая головокружение.

— Беда в том, — грустно ответила она, — что мне хочется отдать тебе все.

Он улыбнулся, но она не увидела, а почувствовала это.

— И что в этом плохого?

Лотти отстранилась, прижала ладони к своим разгоряченным щекам и перевела дыхание.

— Мы должны остановиться. Рядом с тобой я не доверяю себе.

— Напрасно, — хрипло возразил он.

Их дыхание смешалось в темноте. Лотти стоило немалых трудов оторваться от его горячего сильного тела. Чтобы не поддаться искушению, она заставляла себя думать и рассуждать. Лорд Сидней скоро уедет, со временем воспоминания об этой ночи поблекнут. Она не настолько слабовольна и глупа, чтобы стать жертвой первого встречного обольстителя.

— Позволь хотя бы проводить тебя до дома, — настаивал лорд Сидней. — Если нас увидят вдвоем, можно объяснить, что мы встретились случайно.

Лотти помедлила и кивнула.

— И мы расстанемся на задней террасе?

— Да. — Предложив руку, лорд Сидней повел ее к двойной каменной лестнице за особняком.

В полном молчании они поднялись на террасу, обращенную к парку. Из множества высоких окон и распахнутых застекленных дверей на террасу лился яркий свет. Гости часто выходили сюда покурить и выпить портвейна, но сейчас терраса была пуста: почти все обитатели дома ушли в деревню или играли в карты в доме.

Лишь у перил террасы в кресле виднелась одинокая фигура. Мужчина, лицо которого было скрыто в тени, лениво затягивался сигарой, выпуская тонкую струйку дыма, которая взвивалась в воздух и таяла, как призрак. Аромат дорогого табака защекотал ноздри Лотти.

Сообразив, кто этот курильщик, она внутренне сжалась.

— Лорд Уэстклифф… — пробормотала она и машинально присела. К каким выводам он придет, разглядев ее провожатого?

Не меняя позы, граф долго разглядывал их обоих. Свет из окон поблескивал на его угольно-черных волосах, бросал угловатые тени на волевое лицо.

— Мисс Миллер, — произнес он и холодно кивнул ее спутнику:

— Сидней, вы очень кстати. Нам надо поговорить.

Убежденная, что ее хозяин недоволен, Лотти потупилась, уставившись на каменные плиты террасы.

— Милорд, простите меня. Я ходила в деревню смотреть праздник и…

— Видимо, не только смотрели, — продолжил лорд Уэстклифф, скользнув взглядом по ее деревенскому наряду.

— Да, я танцевала вокруг майского шеста. А лорд Сидней предложил проводить меня…

— Ну разумеется, — сардонически отозвался граф и снова затянулся сигарой. Сизый дымок струйкой поднялся в воздух. — Незачем так волноваться, мисс Миллер. Вам не запрещено бывать в деревне — хотя, думаю, было бы неразумно рассказывать о подобных развлечениях вдовой графине. — Он сделал жест сигарой. — Ступайте, а я побеседую с лордом Сиднеем.

Лотти с испугом и облегчением кивнула:

— Слушаюсь, сэр. — И она двинулась с места, но, к ее изумлению, лорд Сидней удержал ее за руку:

— Подождите.

Лотти в растерянности замерла, залившись румянцем. Она не верила своим глазам: лорд Сидней осмелился прикоснуться к ней в присутствии графа!

— Милорд! — протестующе прошептала она. Сидней не ответил, он не спускал пристального взгляда с графа.

— Прежде чем мисс Миллер уйдет, объясните, что все это значит.

— Речь о вашей мнимой семье, — негромко сообщил лорд Уэстклифф, — и о вашем мнимом прошлом. — Его слова источали презрение. По лицу графа Лотти поняла: произошло что-то ужасное. Воспоминания о блаженных минутах в лесу мгновенно улетучились.

Ошеломленная, она воззрилась на лорда Сиднея. Его лицо неуловимо изменилось, отчасти утратило привлекательность, стало жестоким и холодным. Увидев его сейчас, любой решил бы, что этот человек способен на все. Лотти вдруг усомнилась в том, что еще несколько минут назад она целовала эти сжатые губы и касалась сильных рук. Даже его голос зазвучал иначе, в нем отчетливо засквозил простонародный выговор. Маска аристократа исчезла бесследно, обнажив звериный оскал.