Тайна рождения - Анна Князева Страница 13

— Прекрати реветь, — строго сказала Елена Павловна. — Это может навредить ребенку. Ты должна быть ровна и спокойна. И радоваться тому, что вообще жива до сих пор.

Во взгляде девушки проступил неподдельный ужас. Оттолкнувшись от дерева, она скользнула в карету, на ходу утираясь рукавом и громко шмыгая носом. Графиня посторонилась: ей неприятно было хотя бы невзначай коснуться этой грязнухи. Как мог Владимир пренебречь своей чистоплотностью, припасть к этому немытому телу? Какая гадость… Трипольский, по крайней мере, дворянин. И даже если б Елена не убежала от него, это в любом случае не стало бы такой грязью. Она была убеждена в этом, несмотря на то что на секунду позволила себе вообразить здоровенного кузнеца, обнимающего ее…

* * *

В Родники они прибыли уже в сумерках. По дороге Елена решила, что мужу необходимо приезжать к ней иногда. А на это время она будет запирать Варю на дальней делянке, про которую Владимир ничего не знал. Если у девки будет еда и вода, ничего ей не сделается за пару дней… А когда Варя достаточно отяжелеет, можно даже отправлять Глашу, чтоб та выпускала ее погулять, подышать свежим воздухом. Далеко с большим животом не убежишь… Тем более зима начнется, девка не рискнет пуститься в бега.

«Вот еще и зимняя одежда ей нужна, — с неудовольствием подумала Елена Павловна. — Гулять ей просто необходимо, насколько я знаю… К Пасхе родит? Значит, в мае я уже буду матерью!»

Ей живо представилось, как она с младенцем в кружевных пеленках на руках принимает гостей. Даже привиделось собственное счастливое, улыбающееся лицо, обращенное к сияющему Владимиру. Все поздравляют ее и что-нибудь дарят малышу, уже крещенному ребенком четы Петровских. И никакая безродная Варька не отберет у них этого счастья. Все прощено, все забыто…

Глаша первой выскочила из своей повозки:

— Приехали! Ой, хорошо-то как!

Опершись о руку кучера, Елена Павловна ступила на свою землю, прислушиваясь к радостно заволновавшемуся сердцу. Сколько воспоминаний нахлынуло разом, как много голосов зазвучало в памяти…

— Выходи, — бросила она Варе через плечо и, не дожидаясь ее, пошла к дому.

Так хотелось поскорее ступить на родной порог, услышать знакомое с детства поскрипывание ступеней лестницы, ведущей на второй этаж. Девочкой, она скатывалась по этой лестнице, навалившись животом на перила. И часто прилетала прямо в объятия отца, подкарауливавшего ее внизу. Он подбрасывал ее и ловил, а маленькая Леночка хохотала, ничего не боясь, никого не стесняясь. Ее светлые кудряшки взлетали легкими крылышками, словно пытаясь утянуть девочку в счастливый полет. Потом отец крепко целовал ее порозовевшую щеку и отпускал гулять. Наверное, он еще помнил, каким магическим притяжением для ребенка обладают и сад, и лес, и поле…

«Я привезу сюда своего малыша уже следующим летом. — Елене захотелось закричать от счастья. — И буду привозить каждый год».

Она хотела пообещать себе, что пригласит и родителей, которые отписали ей Родники в качестве приданого и больше сюда не ездили. Но, только представив, что ее ребенку может быть интереснее с дедом или с бабушкой, Елена сразу же отказалась от этой мысли. Это будет только ее малыш, и его любовь она готова разделить лишь с Владимиром.

А Варя… Ну при чем здесь Варя? Она только выносит малыша. Не становится же кормилица матерью только оттого, что дает ребенку грудь! А этой девке Елена даже подержать новорожденного не даст, не то что покормить! Сразу же увезет в Петербург. Там найдет ему кормилицу и няньку, Владимиру поручит заранее присмотреть чистоплотных и здоровых. Пусть поспрашивает у знакомых, распустит слух о близких родах жены, тогда никому и объяснять ничего не потребуется. Весь высший свет знал, что графиня Петровская отправилась за границу лечиться. Вот и результат! Еще и престиж докторов поднимется…

Усмехнувшись, Елена Павловна небрежно кивнула подбежавшему к ней управляющему и велела к утру подготовить отчет о делах. Потом вспомнила, что в Дубровке отдала такое же распоряжение, да уехала, так ничего и не проверив. «Ну, да ладно, — решила она. — Может, старый дурак хоть порядок в своих записях навел. В другой раз проверю».

Посылать за этим мужа она не считала возможным… Продать Дубровку, что ли, чтоб никакие недобрые воспоминания не тревожили? Согласится ли Владимир? Пожалуй, согласится, если предложить это сейчас, пока чувство вины еще гложет его. Правда, доход это имение дает неплохой, но лучше купить что-нибудь поближе к Петербургу, чтобы не приходилось столько времени пылиться в дороге… У Владимира, конечно, с этим местом связано много детских воспоминаний, как у нее с Родниками, ну, да не беда, рано или поздно приходится прощаться с прошлым. Сейчас — самое время. Тем более Владимиру и самому вряд ли захочется возвращаться туда, откуда его выгнали, как блудливого кобеля, с позором. Елена Павловна решила, что напишет мужу этим же вечером.

Нарушив все правила, она устроила Варю в соседней комнате. Маленькой, конечно, зато светлой и уютной — прямо перед окном клены, резные листья которых уже налились солнечным светом, пожелтели, покраснели, радуют глаз. Их комнаты даже дверью соединены, стоит только ключ повернуть… Елене Павловне было необходимо, чтобы девушка все время находилась под присмотром.

Сама графиня теперь занимала не свою бывшую детскую, а комнату родителей, которую сразу после свадьбы велела сделать более светлой, сменить портьеры и обновить мебель. То же Елена Павловна проделала и с остальным домом. Теперь здесь было радостно и современно, даже Владимир признавал, что в Родниках ему теперь нравится больше, чем в его родной Дубровке.

Нянька Елены приковыляла из своей избушки, что находилась неподалеку от барского дома. Теперь Пелагея стала совсем старушкой, но графиня помнила ее мягкие, чуть шершавые руки, которые поглаживали волосы девочки, любившей забираться к няньке на колени и слушать сказки. Пелагея знала их множество и рассказывала неспешно, чуть окая, что казалось Леночке просто волшебным. Ей до сих пор представлялось, что только так и нужно рассказывать всякие чудесные истории, придуманные в народе.

Завидев свою любимую нянюшку, Елена обрадовалась до слез. Пелагея являлась единственной крепостной, к кому молодая хозяйка не только не испытывала брезгливости, но и была привязана всем сердцем. Но, расцеловав старушку, Елена вдруг подумала с тревогой, что от здешних людей тоже не скроешь, что ребенка вынашивает Варя, а не она. А значит, неизбежно пойдут кривотолки и пересуды… Как она может появиться здесь следующим летом уже с ребенком? Елене Павловне, конечно, ничего не стоило заткнуть рот всем своим крепостным, но вот нянюшка Пелагея… От нее не скроешься, и ей не солжешь — она всегда свою любимицу насквозь видела.

— Хороша же ты стала! Всех красавиц, поди, в столице-то затмила? — между тем восхищалась Пелагея, по-свойски тормоша Елену, осматривая ее со всех сторон и откровенно любуясь. — Иди-ка к свечке поближе, дай разгляжу… Настоящая графинюшка, ничего не скажешь. С мужем пожаловала, аль нет?

— Владимир Иванович позднее подъедет, у него еще дела в Петербурге, — стараясь не отводить взгляда, солгала Елена.