Корсар и роза - Звева Казати Модиньяни Страница 13

Пьетро решил, что, раз уж мир сошел с ума, сам он должен руководствоваться исключительно и только здравым смыслом. Этой девчонке надо преподать хороший урок.

Представший его взору молодой человек был привлекательным, сообразительным, хорошо воспитанным и острым на язык. Но Пьетро Бальдини был не из тех, кто верит первому впечатлению.

— Меня, молодой человек, интересуют факты, — угрюмо заметил он, выслушав гостя. — Словами сыт не будешь, с воды не захмелеешь.

Спартак Рангони усмехнулся, услыхав этот перл премудрости, неизменным припевом звучавший в разговорах крестьян с тех пор, как он себя помнил. Просторная кухня, прохладная и уютная, располагала к деловой беседе.

— Вы из Луго, — продолжал Пьетро. — Стало быть, вы горожанин. А у нас тут, в Котиньоле, свои обычаи.

— И что же из этого следует? — спросил юноша.

— А то и следует, что, раз уж вы представляетесь человеком благородным, я, стало быть, имею право знать, далеко ли вы зашли с моей полоумной дочкой.

Улыбка сошла с лица Спартака.

— Никуда я не зашел. И ни за что на свете не позволил бы себе вольностей с девушкой, которую, с вашего позволения, хочу взять в жены. — Лицо Спартака вспыхнуло от негодования.

— Навряд ли Лена станет вашей женой, — ответил Пьетро, с облегчением переводя дух после только что услышанного признания. — Моя дочь, да будет вам известно, уже обручена. И даже если бы это было не так…

— Если бы это было не так? — переспросил молодой человек.

— Мне о вас ничего не известно. Скажу вам больше, это ваше внезапное вторжение в мой дом принесет мне кучу неприятностей и не понравится семье жениха. Они люди порядочные. Они и так уже проявили даже слишком много понимания и терпения.

В течение всего разговора со Спартаком Пьетро косился на стоявший на кухонной полке портрет покойницы Эльвиры, словно ожидая знака одобрения.

— Я вам честно объявил о своих намерениях. Теперь ваша очередь отвечать, — упрямо продолжал Спартак.

— Девушка просватана. Что ж тут еще говорить? — удивился Пьетро.

— А вы уверены, синьор Бальдини, что Маддалена согласна с таким решением? — не отставал упрямый посетитель.

Пьетро не сомневался, что у дочери имеется по этому поводу свое мнение, противоположное его собственному. Но на нем лежала обязанность сделать разумный выбор, чтобы как можно лучше устроить ее судьбу. Не говоря уж о том, что этот выбор был сделан покойной Эльвирой, разглядевшей в Тоньино Мизерокки самого подходящего мужа для сумасбродной девчонки.

— Хотите поучить меня жить? — рассердился Пьетро.

— Я только хочу сказать, что люблю Маддалену и твердо намерен на ней жениться.

Старику нравился этот парень, не лезущий за словом в карман. Но Пьетро не был с ним знаком, да и вообще не питал доверия к жителям Луго, полукрестьянам-полугорожанам.

— Единственное, что мне о вас точно известно, так это то, что вы забиваете голову моей дочери всяким опасным вздором. Оставьте Лену в покое. И меня тоже. — Он обхватил голову руками и поставил локти на стол. — Что это вам взбрело подбивать ее на разные глупости? Что это за история с очками? Кто вам позволил совать нос в дела моей семьи?

Разгорячившись, Пьетро твердо решил выставить нахала за дверь. Тот, впрочем, ничуть не смутился и был полон решимости стоять на своем.

— У меня ничего нет, синьор Бальдини. Даже земля, на которой я работаю, мне не принадлежит. Однако все Рангони — люди честные и работящие.

— Славная парочка! — расхохотался Пьетро. — Она, дурища, выращивает розы вместо помидор, а он, горемыка без гроша за душой, только и умеет, что болтать. Такие непременно окажутся под забором и помрут с голоду.

— Я получил диплом с отличием по агрономии, — сообщил Спартак.

— И на кой тебе сдался твой диплом? На ужин его съешь? — презрительно усмехнулся Пьетро.

Спартак не стал отвечать грубостью на грубость и даже не обратил внимания на то, что отец Лены перешел на «ты».

— Дорога мирская широка, а у меня хорошие ноги. Я иду прямо к цели и не останавливаюсь на достигнутом, — сказал он.

— Это все слова. На своих двоих далеко не уйдешь.

— Пока что я езжу на велосипеде, но в один прекрасный день у меня будет автомобиль. Не сомневайтесь, я смогу обеспечить Маддалене достойное существование.

— Нахальства тебе не занимать, — пришлось признать Пьетро.

— Я — фаворит в скачке, синьор Бальдини. Поставьте на меня, и вы не пожалеете. — Спартак одарил его улыбкой, способной искусить самого сатану.

Лене пришлось подняться наверх, когда мужчины ушли разговаривать в кухню. Но она не могла усидеть там, зная, что решается ее судьба. Ей удалось незаметно спуститься и спрятаться снаружи, под окном. Поэтому она не пропустила ни слова из разговора отца со Спартаком.

Лена слушала, молитвенно сложив руки и вопреки рассудку надеясь, что Пьетро согласится выдать ее замуж за Спартака. Она обратила мысли к небу, моля, чтобы господь исполнил ее желание. Потом, когда все кончится, этому самонадеянному парню придется ответить на множество вопросов и объяснить ей, как это он посмел обратиться к ее отцу, не спросив для начала ее мнения. Конечно, она была в него влюблена, но ей не нравилось, что он принимает ее согласие как нечто само собой разумеющееся.

Кроме того, у нее не было ни малейшего желания немедленно выходить замуж. Ей хотелось во время помолвки съездить в Равенну, увидеть море, корабли, автомобили, увидеть городских женщин, этих модниц с очками на носу. У нее тоже будет пара очков. Но сначала она собиралась о многом условиться со своим будущим мужем. Например, о том, что, если он и вправду разбогатеет, она ни за что не позволит ему завести в доме эту нечисть под названием «унитаз», о которой он ей рассказал.

— По мне, так ты просто хвастун, — заключил Пьетро. — Строишь замки из слов, и они рушатся при первом порыве ветра.

Лена услыхала шум отодвигаемого стула. Это был недвусмысленный знак того, что разговор окончен.

— Вы ошибаетесь, синьор Бальдини, — сделал Спартак еще одну попытку.

— Все ошибаются. Могу и я ошибиться.

— Подумайте хорошенько, прежде чем принимать окончательное решение, — настаивал Спартак. — Я очень люблю Маддалену. И она меня любит.

— Маддалена, как вы ее называете, — на прощание Пьетро вдруг вновь стал величать молодого человека, вызывавшего у него невольную симпатию, на «вы», — связана словом и сдержит его. Может, в один прекрасный день вы мне скажете спасибо, потому что Лена куда более строптива, чем вам кажется. А теперь ступайте себе с миром. Меня на дворе ждут друзья.

Лена просто клокотала от ярости. По какому праву отец решает за нее? Почему никто не хочет выслушать ее мнение? Она горько пожалела о кончине матери, не сомневаясь, что Эльвира была бы на ее стороне. Верно, мать хотела выдать ее за Тоньино, но ведь она думала, что никто другой не захочет жениться на Лене. Познакомившись со Спартаком, Эльвира наверняка изменила бы свое мнение.