Дом с видом на закат - Люси Уокер Страница 13

— Там полно змей, — заявил Пек. — Посмотрите сами.

Джон последовал его совету. Вернувшись, он решил, что заднее сиденье джипа будет предпочтительнее.

В эту минуту в распахнутую дверь вбежала крыса. Ким закричала.

— Это от неожиданности! — заявила она в свое оправдание, когда мужчины начали смеяться. — На самом деле я их не боюсь.

Двум старым старателям было не понять, какие сугубо деловые отношения связывали Ким и Джона. Для них это была китайская грамота. Опасаясь, что ее протесты вызовут еще больше подозрений, Ким замолчала.

Ясно, что Билл и Пек считали старые развалины своим домом, и теперь на карту были поставлены законы гостеприимства.

— Ладно, Пек, — сказал Джон, принимая окончательное решение. — Ты, Ким, будешь спать здесь, а я с другой стороны. Благодарю, Пек.

«Почему бы и нет? — подумала Ким. — Именно это мы и будем делать всю следующую неделю. Разница только в том, что у нас не будет крыши над головой».

После этого они съели жаркое из хвоста кенгуру, консервированные ананасы со сливовым джемом, которые в представлении старателей были символом роскоши, выпили несколько кружек горячего чая и пожелали своим хозяевам спокойной ночи. Пек с Биллом направились в кладовку, а Ким и Джон влезли в спальные мешки.

— Спокойной ночи, Ким, — произнес Джон. Ей показалось, судя по его голосу, что он не желает, чтобы она звала его на помощь, если вдруг в дверь запрыгнет крыса.

— Спокойной ночи, — отозвалась Ким. В любом случае она предпочтет позвать Пека или Билла.

Она услышала, как Джон ворочается в спальном мешке. Потом наступила тишина.

Завтрак на следующее утро был повторением ужина. Больше всего Ким понравилась лепешка, которую Пек испек в золе, и горячий черный чай. Джон молча складывал вещи в джип. Сначала он вытащил маленькую коробку с сигаретами для Пека и Билла в знак благодарности за то, что они предоставили им лучшую комнату для сна. Тем временем Ким вошла в роль хозяйки. Несмотря на сопротивление Пека и Билла, она подмела пол и прибралась в большой комнате. Они считали, что сами справятся лучше, но по секрету сообщили Джону, что «не хотят обижать маленькую леди».

Ким почувствовала их отношение и постаралась подмести разрушенную комнату как можно лучше. К счастью, мебель ей не мешала, осталось только убрать окурки и золу на полу. На прощание она взяла кусок красной охры и крупными буквами написала на стене:

«ЗДЕСЬ БЫЛА КИМ ВЕНТВОРТ».

Когда Джон забрался в джип, она продолжила писать, склонив голову и высунув кончик языка:

«И ДЖОН».

Два старателя помахали на прощание своими страшными шляпами и прокричали последние наставления.

— Надеемся увидеть вас в церкви! — долетели до них последние слова.

Ким приняла их за шутку, но на лице Джона появилось суровое выражение. Ему было не до смеха. Несмотря на утреннюю жару и иссушающий восточный ветер, его глаза блестели, как льдинки. Что такого сказал ему Пек наедине?

Через пять минут, когда они ехали по песчаной равнине, Джон позабыл о старателях и опять вернулся мыслями к работе.

— Когда у тебя будет время, Ким, сделай хотя бы два экземпляра описания почвы, а также подробные рисунки растений, которые я надеюсь найти. Майри тоже понадобятся копии. Возможно, мы вместе напишем доклад.

— Конечно.

Джон опять задумался. Ким приуныла. Они опять вернулись к тому, с чего начали: он вновь думал о Майри! Ким представила, как они вместе склонились над микроскопом. Или, возможно, над ботаническим трактатом, который напишут вместе. И добьются успеха.

Джон долго молчал, и Ким была благодарна ему. У нее появилась возможность собраться с мыслями. Ковры многолетних растений остались позади много миль назад. Цвет кустарников сменился на голубовато-серый, перемежающийся с приземистой колючей акацией. Они миновали неожиданно попавшиеся на пути рощи коричневой и желтой банксии.

— Как жаль, что нельзя остановиться! — воскликнула Ким.

— И нарвать цветов? — язвительно спросил Джон. — Мы не на пикнике, Ким. Нам надо найти определенные виды растений.

Она печально покачала головой:

— И такой ценой покупается слава. Одни факты и никакой красоты.

В ответ молчание.

— Конечно, я знаю, что мы должны найти эти виды, — продолжила она, словно соглашаясь с внутренним голосом, — для тебя и для Майри. Это очень важно. Просто когда видишь такое буйство причудливых цветов…

— Тебе они нравятся? Хотела бы часами сидеть перед ними на корточках?

— Неужели ты никогда не смотришь на цветы? — мягко спросила Ким, не желая возобновлять войну. — Или для тебя они всего лишь образцы, как и для Майри?

Черт! Зачем она произнесла эти последние слова?

— У Майри научный подход к работе.

«Теперь мне понятно, — мрачно подумалаКим. — Джон и Майри могут называть растения их жуткими научными именами. Но если я назову цветок просто цветком, он тут же выкинет меня из джипа и заставит идти пешком».

Прошло еще два напряженных дня, прежде чем это действительно случилось, — долгий путь.

Они пересекли узкую полоску песчаной пустыни в поисках редких растений. Ким они казались трогательными клочковатыми кустиками. Но Джон Эндрюс придерживался иного мнения. По его виду можно было решить, что он откопал слитки золота.

На третий день непонятно откуда пришла песчаная буря. Ким она показалась жуткой и одновременно восхитительной. В первое мгновение она даже не испугалась. Небо на востоке почернело, почти как при надвигающейся грозе. Весь день их джип стоял в тени общипанных кустов, пока Джон охотился поблизости за своими обожаемыми растениями. Время от времени он подзывал Ким. К каждому образцу он привязывал белый ярлычок, чтобы найти его позже. И каждый раз Ким садилась скрестив ноги на землю под лучами беспощадного солнца и остро заточенным карандашом зарисовывала растение. Иногда Джон исчезал надолго. В это время Ким перерисовывала наброски чернилами на хорошую бумагу.

Когда на востоке появилась странная дымка, Ким была так увлечена рисованием, что даже не заметила, как подошел Джон.

Он стоял, рассматривая ее работу, а потом макушку ее коричневой запыленной шляпы. Ему пришлось признать, что лучше рисунков он никогда не встречал. Некоторые линии были не толще волоска младенца.

Он смотрел на эту странную девушку, которая казалась то совсем ребенком, то проницательной цыганкой, а иногда на ее лице появлялось совсем взрослое задумчивое выражение. А как она носила эту шляпу! Теперь, погруженная в свое занятие, Ким, казалось, не обращала внимания на то, что происходит вокруг. Ее рисунки были живыми. Она сумела вдохнуть в них нежность и право на жизнь, словно это были человеческие существа. Ким сидела скрестив ноги и высунув кончик языка.